– Нет, Семен Израилевич, мне «Литературку», но только не последнюю, а за прошлую среду.
– И за прошлую, и за позапрошлую есть, – вздохнул киоскер, – это в начале перестройки за газетами с ночи стояли, а сейчас никому прогрессивная пресса не нужна. Как и всякая другая, впрочем, тоже. Для кого, интересно, старается сегодня ваш брат журналист?
Киоскер достал из-под прилавка газету за прошлую неделю, потом вместе с деньгами быстро спрятал в карман своего поношенного пиджачка маленький, заклеенный скотчем пакет из плотной черной бумаги.
Попрощавшись с Семеном Израилевичем, Матвей сел в машину и отправился на телестудию.
Через час из ворот санатория вышел полковник Константинов и не спеша прошел мимо киоска.
– Доброе утро, Глеб Евгеньевич! – услышал он, поравнявшись с окошком. – Я получил свежий номер «Аргументов и фактов».
– Доброе утро, Семен Израилевич. Большое спасибо.
Расплатившись, полковник слегка наклонил сложенную газету, и на ладони у него оказался маленький пакет из плотной черной бумаги.
Полковник не знал, что от момента передачи пакета прошел целый час. За этот час у Семена Израилевича успел побывать молодой человек самой неприметной наружности. Он взял пакет, унес его, через некоторое время вернулся и отдал назад киоскеру – в точно таком же запечатанном виде.
Рюкзачок у Маши был небольшой, но вместительный, вещей мало – только самое необходимое. Кроме одежды, она уложила в рюкзак большой плоский хлеб лаваш, остатки сыра, несколько огурцов и яблок. Для такой малоежки этих запасов должно хватить почти до Москвы. В пустую бутылку из-под пепси она налила кипяченой воды. Потом можно будет набрать еще на какой-нибудь станции.
Теперь ситуация уже не казалась ей ужасной и безвыходной. Она верила, что все будет хорошо. Она умылась на дорогу, почистила зубы, в последний раз сварила себе крепкий кофе. В джинсах и длинной широкой футболке навыпуск, с волосами, убранными под кепку, Машу можно было принять за мальчика лет пятнадцати. Свою маленькую дамскую сумочку с паспортом и студенческим она спрятала в рюкзак. Еще раз пожалела о старых верных кроссовках – неизвестно, выдержат ли предстоящее путешествие китайские тряпочные тапочки.
Солнце светило ярко и весело, дул легкий ветерок. Настроение у Маши было отличное. На товарной станции, находившейся недалеко от вокзала, она прошла вдоль путей, присмотрелась к вагонам, к пульманам, теплушкам и открытым платформам, прикинула, куда лучше залезать, поспрашивала у дядек-башмачников в оранжевых жилетах, когда и куда отправляются составы. Ей указали на длиннющий поезд, стоявший на пятом пути, и объяснили, что он отправится в Орел через пятнадцать минут.