Целую неделю они готовились к походу. Зубрили флажковую сигнализацию, учились ползать по-пластунски, обращаться с компасом и картой.
Вечером накануне похода лагерь выстроился на линейке, и старший вожатый Сергей прочел приказ: такие-то назначались в разведку, такие-то связистами, такие-то санитарами.
— С командой идет обоз в составе одной подводы. Возницей назначается Митя Чижов, старшим поваром — Ира Аникина, ее помощницей — Зюлейка Ибрагимова.
На линейке тихонько засмеялись.
— Стряпухи! — крикнул кто-то.
Ира подняла руку и попросила слова:
— Почему именно меня назначают в обоз?
Сергей сказал, что он мог бы не отвечать на подобные вопросы, потому что приказ командира обсуждать не полагается, но что он, так и быть, ответит:
— В обоз назначили вас троих как самых боевых и расторопных ребят. От вас зависит успех похода. Не будет вовремя готов обед, ужин, завтрак — не сможем мы и продолжать поход.
На линейке перестали смеяться. Даже выступил Леша Лавочкин и спросил, почему его, в таком случае, не назначили в обоз. Поварихи одумались и в один голос закричали, что они согласны.
Весь вечер они принимали от завхоза лагеря всякие продукты, кухонную утварь и очень заважничали оттого, что легли спать позже всех.
Утром после завтрака пионеры, все в белых рубашках и синих трусах, под барабанную дробь выступили в поход, а за ними поплелась наша телега, которая визжала и ныла, словно была живая и у нее что-то болело.
Настроение у поварих быстро начало портиться. Лошадь наша плелась, как черепаха. Ира и Зушка то шли рядом с телегой, то забирались на нее и ехали, стоя на коленях, стараясь разглядеть, что делается впереди. А там то и дело случались всякие интересные события.
Проходя по перелеску, мы заметили, что пионеры вдруг разбежались в стороны от дороги и пошли двумя цепочками под деревьями. Мы поняли, что они прячутся от «вражеского самолета». Нам тоже захотелось спрятаться, но вдоль дороги тянулись глубокие канавы, и свернуть было некуда.
Потом, когда мы выехали на большой луг, пионеры неожиданно исчезли, словно сквозь землю провалились. Впереди послышалось тарахтенье деревянных трещоток, которые служили у нас пулеметами. Обе поварихи вытянули шеи.
— Залегли! — сказала Ира.
— Они атаку кавалерии отбивают! — сказала Зушка.
Тут обе напустились на меня:
— Хватит тебе цацкаться с лошадью! Погоняй!
— Лошадь не автомобиль, чтобы гнать да гнать! Запрягайтесь сами и скачите хоть галопом.
Было два привала, во время которых мы присоединялись к остальным ребятам. Да только лучше бы обошлось без этого. Мне прямо жалко было поварих, когда ребята подшучивали над «кашеварами» или рассказывали им о своих подвигах. Ирина и Зушка несколько раз просили вожатого Сергея позволить им хотя бы на марше итти с колонной, но он сказал: