Генерал покинул кабинет. За ним осторожно выдвинулись остальные. Только следователь Михаил, закрыв за ними дверь, опустился на стул и тяжело вздохнул.
В квартире Василия первой проснулась Ольга. Обнаружив рядом с собой мирно спящую Люсю, она потянулась, села на кровати, но тут же сморщилось, почувствовав в голове сильнейшую боль, и даже охнула. Остаток ночи они проспали не раздеваясь, поверх покрывала. Ольга встала и двинулась на кухню. В коридоре её обогнал Мишка в пижаме:
– Здрасьте, тёть Оль! Чур, я первый в туалет!
Он проскочил в санузел и заперся, Ольга только промычала ему вслед нечто неразборчивое. Войдя в кухню, она прихватила со стола графин с водой и с жадностью его опустошила. Взяла со стола соленый огурец, начала жевать. Тут её внимание привлекла надпись на стене, вернее, её верхняя строчка. «Дай бумагу» прочла она вслух, закрыла глаза, наморщила лоб, открыла, снова прочла «Дай бумагу» и вдруг хрипловато обратилась в сторону санузла:
– Мишка! Ты ж большой уже, возьми сам, там, на полке, целый рулон!
На крыше старого дома на Лиговском в это утро было совсем неуютно. Низкие облака неслись над полуразвалившимися печными трубами. Накрапывал еле заметный дождик. Стас и Николай сидели рядом на коньке крыши, Василий – чуть в стороне. Крылышки конструктора сейфов, как и крылышки инженера, равнодушно и не в такт шевелились, в то время как одно крыло сантехника мелко дрожало, а второе было прилично ощипанным и неподвижно висело.
– Какой сегодня, интересно, день? – осведомился Николай.
– …«Какой»! Дождливый и пасмурный… – ответил Стас, чуть подумав.
– …Сколько дней прошло, с тех пор, как мы… это…
– А… Не знаю… Четыре – пять…
Василий негодующе взглянул на приятелей и вставил:
– Девятый день уже, как мы окочурились!.. Математики!.. Девятый!
– Как девятый?.. И что? Всё? …И что мы теперь будем делать? – Стас посмотрел на Николая, хотя ответа, видимо, не ждал.
Николай и не отвечал. Лицо его выражало полную растерянность.
Город внизу уже ожил, улицы обзавелись стайками прохожих, а перекрестки – небольшими пока, но многообещающими пробками.
– Я думаю, надо всё-таки, куда ни шло… – вдруг деловито начал Вася.
– А тебе пока никто думать и не разрешал! – довольно гневно оборвал его Николай.
– Да уж! – поддержал Стас. – Ты, Вася, уже всё, что мог, придумал! Всё, что можно, ты уже угробил! Помолчи уже!
Василий замкнулся и всем своим видом дал понять, что гораздо интересней наблюдать промокшее небо над головой, чем вообще о чем-нибудь говорить с этими глупыми и недостойными духами.
– А воровать я не буду! – почти не к месту заявил Стас.