– Да. С деньгами… – Оборотнев сложил руки за спиной и уставился в пол. Напряжение в отношениях между ним и генералом заметно возросло. – По телефону вы отказались давать какую-либо информацию, уважаемый Николай Михайлович, и теперь вы, наконец…
– Где деньги?! – взвился опять большеротый представитель банка, и опять Оборотневу пришлось усадить его на место.
– Я не мог вам рассказывать по телефону военные секреты, согласитесь, – продолжил генерал, – а необходимую информацию я вам дал: мешок доставлен к нам в штаб. А теперь я вам расскажу, откуда он. У меня есть друг с детских лет, актер, работает в театре. Я попросил его помочь мне с бутафорскими деньгами. Он взял обычный бумажный мешок, набил его бумагой, а сверху, для убедительности, положил так называемые куклы долларовых купюр. Его же, как бывшего разведчика, я попросил следовать на его собственной «тайоте» за колонной, а утром, когда лагерь развернут, тайно подложить мешок в один из БТРов. Он с удовольствием согласился и всё исполнил в точности. Ему всё это с легкостью удалось, и за это я накажу караульный наряд лагеря. Ну, а то, что мой друг подложил мешок именно в ту бронемашину, которую потеряли на заводе, и которая каким-то чудом оказалась в колонне нашей мотострелковой бригады – это чистейшая случайность… У меня всё.
В кабинете опять наступила непроницаемая тишина. Оборотнев задумался. Выслушав генерала, он отвернулся к окну и уставился на усердную муху. Затем медленно прошел вдоль стола и, ни на кого не глядя, тихо сказал:
– Я попрошу немедленно доставить мешок сюда. Я попрошу также всех опознать мешок, а затем, чтоб не было вопросов, мы заберем и мешок, и деньги в наш отдел для дальнейшего расследования. Распорядитесь, пожалуйста, Николай Михайлович. – Он обернулся к генералу. Генерал усмехнулся и развел руками.
– А нечего тут и распоряжаться. Вон он, мешок, в углу накрытый.
Оборотнев с удивлением обернулся на нечто, укрытое плащ-палаткой. Подошел и одним движением обнажил заветную кладь. Горловину мешка туго перетягивала бечева. Повозившись с бечевкой, Игорь Иванович развязал, наконец, мешок и наклонил его так, чтоб все увидели горку ровных упаковок 100-долларовых купюр.
– Попрошу опознать.
Все, кроме банкира, утвердительно кивнули:
– Этот.
Оборотнев почти победно оглянулся на хозяина кабинета. И тут генерал разыграл заключительный акт. Поднявшись из-за стола, Николай Михайлович двинулся к мешку со словами:
– Неужели настоящие?
Он приблизился к Оборотневу, взял одну из упаковок и повернул её в руках так, что упаковка лопнула. На пол посыпались белые бумажки. На этом генерал не остановился. По локоть запустив в мешок руку, он извлек на свет ворох мятых страниц «Политработника».