«От природы Пушкин был человек вполне здоровый, с огромным запасом энергии и жизненных сил. “Великолепная натура”, – сказал знаменитый хирург Арендт, пользовавший смертельно раненного поэта. Единственным признаком, говорившем о некотором нарушении идеального физиологического равновесия в этой “великолепной натуре” была необыкновенно быстрая чувственность и нервная возбудимость…
…О повышенной эротической чуткости и отзывчивости Пушкина единогласно говорят все отзывы современников.
“В лицее он превосходил всех чувствительностью, а после в свете предался распутствам всех родов, проводя дни и ночи в непрерывной цепи оргий и вакханалий. Должно дивиться, как и здоровье, и талант его выдержали такой образ жизни, с которым, естественно, сопрягались и частые гнусные болезни, низводившие его часто на край могилы.
Пушкин не был создан ни для света, ни для общественных обязанностей, ни даже, думаю, для высшей любви или истинной дружбы. У него господствовали только две стихии: удовлетворение чувственным страстям и поэзия, и в обеих он ушёл далеко”. (лицеист М. Л. Яковлев)
Не подлежит спору, что в эротическом отношении Пушкин был одарён значительно выше среднего человеческого уровня. Он был гениален в любви, быть может, не меньше, чем в поэзии. Его чувственность, его пристрастие к внешней женской красоте всем бросалась в глаза. Но одни видели только низшую, полузвериную сторону его природы. Другим удалось заметить, как лицо полубога выступало за маскою фавна. Нужно ли добавлять, что эти последние наблюдатели были гораздо ближе к подлинной правде».
Чувствуется непричёсанное пока идеологией мнение…
Чего не скажешь о портретах и скульптурах…
«Лицом настоящая обезьяна», – характеризовал он сам себя в юношеском французском стихотворении «Mon portrait». А имевшие место залысины, равно как и некоторая округлость в талии, очарованными художниками тоже, как правило, старательно ретушируются.
То же желание «причесать» под канонический образ чувствуется и в отношении родословной поэта. «…Родился во владении отца моего в городе Лагоне», – обозначено в сохранившейся записке в сенат самого «арапа» Абрама Петровича. Анненков и Бартенев пушкинского прадеда именуют просто «негром»…
Город Лагона – это территория современной Эритреи, место компактного проживания эфиопских евреев «фалаша». За последние двести лет не все они перешли в христианство или перебрались в Израиль. Так что вполне вероятно, что прадед Пушкина был по своему присхождению фалаша, то есть эфиопским евреем.
По сути дела, это не так уж и важно, если принять во внимание, что вся абиссинская знать вообще ведёт свой род от иудейского царя Соломона и эфиопской царицы Савской. Но исследований на этот счёт, как ни странно, маловато. «Арап», и всё тут…