Застынет воздух в ожиданье дня,
Ещё секунда, и развеет ветром
Всё, что к утру осталось от меня,
Но я вернусь, возможно, за ответом…
Не волшебница, но…
Я сбываю мечты по довольно умеренным ценам —
Задушевность улыбок и радостный блеск ваших глаз.
И всем сердцем за то, чтобы люди не строили стены
Из отточено колких в своём равнодушии фраз.
Я стираю, как пыль безразличие, злобу и зависть,
Счастья хрупкий росток защищаю от яростных гроз…
В моих силах не всё, но, поверьте, я честно стараюсь,
Чтобы в мире большом стало меньше прощаний и слёз.
Я совсем не волшебница… просто душою поэта
Я пишу о любви и о том, что волнует меня…
Может быть, мне удастся добавить немножечко цвета
В монотонность палитры обычного серого дня.
29 Шебаршина Наталья, Москва
* * *
Словно Феникс восстану из пепла,
Отряхну опаленные крылья.
Сброшу в пепел тоску и унынье,
Злые дни позабуду отныне.
Мне обид и невзгод полной мерой
Жизнь отмерила и одарила.
Ну, а счастье большое, земное,
Дать в придачу, как видно, забыла.
Вот и мыкаюсь, вот и плачу,
Свою душу вопросом терзая,
«Может ЗДЕСЬ мне даны испытанья,
Чтобы ТАМ удостоиться Рая?»
Знаю точно: восстану из пепла,
Отряхну опалённые крылья.
В прах развею тоску и унынье
В глубине нескончаемой сини.
Не убить, не сгубить моей Веры,
Что даёт мне надежду и силы.
Всё пройдёт, в том числе и плохое,
Так мне бабушка говорила.
В голубой прохладе утра
Растворилась ночь.
Вот проснулось наше чудо —
Маленькая дочь.
Снова солнышком весенним
Комната полна,
И стремительно за дверью
Скрылась тишина.
Радость, счастье и веселье
К нам вернулись вновь.
Наше маленькое чудо
Дарит всем любовь.
В голубой прохладе утра
Растворилась ночь.
Ах, как быстро подрастает
Маленькая дочь!
Женщина и кошка
(Поль Верлен, перевод с французского)
Она играла на диване с кошкой,
Когда клонился день к закату.
Я замер в восхищении, глядя,
Как ручка белая, схватить пыталась лапку,
Кошачьей грацией пленя.
Своими острыми, как бритва коготками,
Блестящими оттенками агата,
Хватала кашка намертво шнурок,
Который ловко дёргала хозяйка,
Стараясь не сломать свой ноготок.
Четыре лапки, словно из фарфора,
Мелькали в воздухе и серебристый смех,
Коварный замысел скрывающий упорно,
Как брызги падал в белый, мягкий мех.
Вечерний свет струился в их окошко.
А кто из них резвее лапкой бьёт?
Как отличить, где женщина, где кошка?
И кто из них мурлычет, кто поёт?
01 Баталова Татьяна, Железнодорожный
Куст шиповника
Она была когда-то нежным и смешливым ребёнком, любящим маму и кусты смородины, и родной двор, и небо над высокими стройными соснами, растущими на поляне недалеко от дома. Она помнит с пяти лет себя и тот милый розовый дом рядом с лесом, двор с большим кустом дикого шиповника, свидетелями и участниками тех счастливых беззаботных дней её детства. Дни выплывали вместе с солнцем и не мелькали, как в калейдоскопе, а длились, и были просторными и глубокими с чистым и радостным небом, вмещая в себя сотни мелких и значительных дел, событий, восторгов, слёз и обид. Девочка росла и вместе с ней росла её душа. Она вмещала в себя все те глубокие накалы переживаний каждого нового дня, каждого нового разворота тельца цветка и сжатой в нём неудержимой властной силы жизни. Тысячи исследований были произведены в рельефах земли вокруг дома, в зелени цветника дворовой клумбы, в лепестковых дамских пальчиках и собачках с живыми следами дневного солнца. Команда исследователей состояла из девочек и мальчиков, живущих в двух подъездах четырёхэтажного кирпичного дома, которым было интересно друг с другом и с миром, блестевшим в тёмных лазах кустов и заборов. Тайна жила в тени кустов смородины, в запахе тёплой земли, в шорохе крыльев стрекоз и бабочек.