– Тебя… – испуганно выдохнул Славик.
Тимка шагнул вперед.
– Встань прямо! Что это на тебе такое?
– Крест, – удивленно ответил он: что же, учитель сам не видит?
– Все металлические предметы снять и впредь на занятия не приносить! Брось его на циновку, – кивнул учитель в сторону коврика, на котором мальчишки, входя в зал, оставляли обувь.
Тимка хотел объяснить, что крест надела на него бабушка, которая просила носить его постоянно. Но он подумал, что от этих слов учитель начнет смеяться не только над ним, но и над бабулей, а может быть, и над самим крестом. Вслед за учителем засмеются мальчишки… Поэтому он просто сказал:
– Я не снимаю его никогда.
– Значит, снимешь сегодня! – пообещал учитель так, что по спине у Тимки поползли мурашки. – На циновку, я сказал! Все тебя ждут, время дорого!
В зале наступила полная тишина. Получалось, крест действительно надо снять, раз уж все так получается. Только вот не хотелось класть его на пол, туда, где теснились обтрепанные и более-менее приличные кроссовки, ботинки, кеды… Кроме того, от окриков учителя Тимка как будто потерял ориентацию: руки медленно поднялись к шее и не могли нащупать цепочку, а после совсем опустились.
– Та-ак, – голос учителя не предвещал ничего хорошего. – До конца занятий – марш в угол! А потом я с тобой поговорю…
* * *
«Вот и сходил на карате, – горестно думал Тимка, оказавшийся таким образом в углу зала, – выполнил просьбу друга». Славка и сам, понятное дело, расстроился: из угла было видно, как нечетко и вяло он делает упражнения.
– Раз-два-три – йаа! – выкрикивали мальчишки, крупными шагами расхаживая по залу.
На «йаа» они резко поворачивались и выбрасывали вперед руку. Это «йаа» каждый раз отдавалось у Тимки в висках. «Йаа» – сыпались лавиной камни; «йаа» – не выдержав, начинали рушиться стены…
Это занятие было таким долгим… куда дольше, чем уроки Людмилы Викторовны. Тимка понял, что сорок пять минут не всегда равны сорока пяти минутам. В томительном ожидании обводя взглядом зал, он наткнулся на странную фигуру: вроде это была снежная баба, только какая-то особенно некрасивая. Когда они со Славкой лепили во дворе снежных баб, те выходили симпатичней. И вдруг эта состоящая из шаров фигура показалась ему остро, пронзительно знакомой. Казалось, в ней сконцентрировался весь Тимкин страх перед тем, что ждет его после занятия. «Еще до того, как минет день», – поднялась со дна памяти угрожающая фраза из какой-то книги, а может быть, фильма…
Мальчишки в зале выстроились парами и понарошку отрабатывали друг на друге боевые приемы. Славка отклонялся в сторону, стараясь незаметно приблизиться к другу, но учитель сверкнул на него глазами, в которых как будто вспыхнули две красных точки. Славка вобрал голову в плечи и побрел на середину зала продолжать упражнения.