– Как так – нутро вынули? – допытывалась она. – Операцию, что ли, делали? Он что, болеет?
– Не было никакой операции. Папа здоров, только это уже не он…
– Не он? – переспросила бабуля и некоторое время молчала.
Было слышно, как с желоба крыши каплями стекает вода. Где-то вдалеке прокричала ночная птица…
– Погоди, Тимошка, говори толком. Расстались, что ли, родители – мать другого отца тебе привела?
Тимка повторил все сначала: у них украли настоящего папу, которого подменили другим, не обращающим на них с мамой никакого внимания. Этот подменный папа целый день сидит за компьютером, даже на работу ходить перестал. А где настоящий, никто не знает, – настоящего надо искать! Наверное, его забрали какие-то злые силы, вроде леших из березняка возле станции…
Выпалив все это единым духом, Тимка ждал, что скажет бабуля: успокоит его или определит беду как нешуточную.
Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но так ничего и не сказала. В ее глазах остановилось раздумье – не то чтобы недоверчивое, но какое-то оценивающее, припоминающее. Выходит, она и сама знала, что подобные вещи в жизни случаются, и сейчас вспоминала о них? Этого Тимка боялся больше всего: рухнула надежда услышать, что он просто-напросто болтает чушь.
– Да-а, – словно очнувшись, протянула бабуля. – Вот оно, значит, как… Ну, пойдем домой, чего тут на крылечке…
Вслед за ней он молча переступил порог.
– Мать-то предупредил, куда едешь?
– Разве бы она меня отпустила? – возразил Тимка. – Я теперь долго домой не вернусь, много лет… пока не найду папу!
– А матери как быть? – спросила бабуля, натягивая стоящие у двери резиновые сапоги. Они по очереди чавкнули, налезая ей на ноги. – Одно дело, с батькой у вас неладно, так еще и ты пропадешь!
Потом она выпрямилась, сняла с крючка телогрейку и накинула на голову платок.
– Куда, бабуль?
– Схожу тут к одним. У них телефон беспроволочный есть, весь с ладошку… ну, какой все теперь покупают…
– Мобильник? – догадался Тимка.
– Не знаю, как у вас называется. Мать-то, поди, с ума из-за тебя сходит! – бабуля уже держалась за скобу двери. – Ну посиди пока тут, я скоро…
* * *
Оставшись один, Тимка почувствовал, что все-таки ему стало легче: бабуля взяла беду в свои руки и сразу начала действовать. Вот сейчас она успокоит маму, а там, глядишь, и насчет папы что-нибудь придумает… А Тимке пока можно отдохнуть, ведь уже сколько времени он был странником.
* * *
Комнатка (бабуля называла ее горницей) после всех ужасов пути казалась особенно уютной. Главное, она защищала от темноты – не только той, что глядела в щели оконных занавесок, но и той, в которой пропадают украденные люди и совершаются всякие страшные дела.