– Случается. Почему вы спрашиваете?
– Мне было бы очень интересно узнать, чем вы занимаетесь дома. Такая целеустремленная женщина…
– Дома, Артур Федорович, все женщины одинаковы: стирка – плита – уборка…
– Но вы ведь особенная! Вы ни на кого не похожи… – он заглядывал ей в глаза, а между тем в его собственном взгляде было не только желание польстить. Неприятно бегающий взгляд, напряженный и что-то скрывающий, может быть, виноватый… Разве так смотрит мужчина, которому понравилась женщина?
– А теперь мне хочется попросить вас об одном маленьком одолжении…
– Пожалуйста, – облегченно откликнулась Людмила: оказывается, ему просто что-то нужно! – Пожалуйста, говорите. Если смогу, постараюсь вам помочь.
Несколько секунд он как будто собирался с духом и вдруг выпалил:
– Подарите мне что-нибудь на память! Какую-нибудь маленькую вещицу: платочек, или там салфетку, или бумажный цветок…
Признаться, эта просьба Людмилу ошарашила. Она все-таки считала психолога умней, чем он оказался на самом деле. Ну и манера ухаживать, как в слащаво-сентиментальной мыльной опере!
– Простите, я ни салфеток не вышиваю, ни цветов из бумаги не делаю. Впрочем, если вы любите такие вещи, подойдите, пожалуйста, вон к тому шкафу. Там у нас за витриной выставка «Умелые руки»…
– Но я имел в виду другое… чтобы вы дали мне свой сувенир…
– Знаете что, Артур Федорович…
В этот критический момент ее позвали в учительскую. Нянечка, звеневшая ведром в коридоре, просунула в класс повязанную тряпицей голову:
– Милушка, тебя к телефону! Шла от учительской, велели сказать!
– Спасибо, теть Маш, я сейчас, – она повернулась к психологу, радуясь, что трудное объяснение можно отложить. – Слышите, Артур Федорович, мне надо идти…
– А вы ждете от кого-то звонка? – весьма нахально полюбопытствовал этот странный тип.
– Возможно, жду. Это касается только меня, – одернула его Людмила.
На самом деле ей собирались позвонить из методического кабинета округа, но почему она должна посвящать в свои дела посторонних?
– Простите меня. Кажется, я вам докучаю…
Его лицо на секунду приняло сконфуженное выражение, но тут же вновь засияло искательной улыбкой:
– Можно подождать здесь, пока вы вернетесь?
Она пожала плечами: у него есть очень уютная комнатка на четвертом этаже, но сидеть он предпочитает здесь, в пустом классе. Что же ему все-таки надо, этому Артуру Федоровичу? Неужели вправду влюбился? Но почему тогда в нем ощущается какая-то неискренность, принужденность, словно человек себя заставляет?..
О том, что его заставляет кто-то другой, она даже не подумала. Ей такое и в голову не могло прийти.