– Мстят?
– Да. Мстят. За те обиды, которые нанесут им мужчины, когда они станут некрасивыми…
– Странно…
– А еще за несбывшиеся мечты…
Элизабет замолчала и поднесла бокал с виски к губам.
Какие у нее сочные губы, как у той негритянки в фильме, отметил про себя Валентин. Раньше он этого не замечал.
– А что может значить, если мужчина дарит женщине дорогое украшение?
– Если муж, – то для того, чтобы еще больше восхищаться ее красотой или… чтобы загладить вину.
– А если не муж?
– Тогда только одно. Мужчина так страстно желает ее, что готов даже заплатить.
– Да?..
– Хотя, может, и наоборот. Она так ему понравилась в постели, что он не против повторить. В любом случае это плата – или аванс, или расчет… – Элизабет рассмеялась: – Своеобразный любовный бизнес.
Валентин неуклюже улыбнулся и достал сигарету.
Он уже час сидел в ее ресторанчике в каком-то размазанном состоянии. Известия о деньгах и о серьгах настолько взволновали его, что он не знал, что делать. Ему хотелось возненавидеть Диану за ложь и одновременно встать перед ней на колени в благодарность за то, что гордая амазонка попросила отца о деньгах.
Элизабет тоже закурила и стала рассуждать о том, что для подавляющего большинства мужчин даже легкий флирт его женщины на стороне воспринимается крайне болезненно, не говоря уж о настоящем приключении. Это женщина умеет искренне прощать и забывать обиду, а мужчина устроен по-другому. Он, конечно, прощает, но не забывает. Практически никогда. Поэтому женщина, если дорожит мужчиной, должна беречь его больное самолюбие.
Валентин молчал, разглядывая висящую на стене картину, где за оконным стеклом билась в сером дожде бабочка с яркими крыльями. «Она, наверное, тоже возвращалась с веселого приключения…»
– Может быть, он не может забыть, потому что у него на сердце навсегда остается шрам? – тихо произнес он.
– Шрам? – переспросила Элизабет.
– Это образно, – ухмыльнулся Валентин и достал сигарету.
– Может быть… – как-то неуверенно согласилась подруга Дианы, разглядывая янтарный цвет виски в бокале. – Но на самом деле, если сильно любишь и не хочешь терять, можно жить и со шрамом. Люди же живут с больной печенью. Пьют таблетки, иногда мучаются приступами, но все равно счастливы. Печень же не выбросишь. Такова жизнь, и не в наших силах ее изменить. Все совершают ошибки и глупости.
– Наверное …
– А знаешь, Валентин, – в глазах Элизабет вдруг промелькнула искорка. – Если честно, то, чтобы сводить мужчин ума, женщина должна быть капельку порочна.
– Как Кармен? – переспросил он.
– Ну да, как свободная цыганка.