Когда она после купания вышла из воды и увидела незнакомца совсем рядом, то почему-то даже не удивилась. Она быстро вытерлась, надела платье и поспешила к огням отеля, отчетливо слыша его шаги сзади. Не приближающиеся, но и не отступающие. В бар, решила она, сначала взять бокал коньяка, а потом уже решать, что будет дальше.
Мужчина сел на другом конце стойки и заказал виски. Он даже не смотрел в ее сторону, но она чувствовала, что их совсем ничего не разделяет. Как тогда – на рынке. Что он откуда-то все знает о ней. О ее мыслях. О ее желаниях.
Она выпила коньяк несколькими жадными глотками, почувствовав, как он, обжигая, опускается где-то глубоко внутри. Все ниже и ниже.
И вышла.
Узкая тропинка, петлявшая к вершине утеса, в лунном свете была похожа на выложенную белой мозаикой дорожку, окруженную причудливо изогнутыми стволами серебристых сосен. Натали обернулась. Незнакомец поднимался за ней. Его светлый костюм в бледном лунном потоке, казалось, отливал металлическим блеском, как рыцарские доспехи. Верный оруженосец королевы – усмехнулась она, ощутив нарастающее волнение.
Неожиданно он догнал ее и попросил разрешения взять под руку.
– Дальше тропинка идет у самого края обрыва. Это опасно.
У него была сильная и мягкая рука.
Натали молча кивнула в знак согласия, пожалев почему-то, что на ней сегодня не те кружевные стринги, которые она купила недавно.
Остальную часть подъема они так и преодолели. Рядом.
– Смотрите, какая печальная и одинокая сегодня луна, – тихо произнес он, когда они поднялись на смотровую площадку. – Как будто ждет кого-то.
– Да, – ответила Натали и протянула ему губы, чувствуя, как ветер подхватил складки платья, а в душе зазвучала протяжная мелодия, с далеким голосом, похожим на молитву в пустыне.
* * *
Проклятое колесо, проклятая жара, – ругался Валентин, истаптывая кругами дворик мастерской, где уже несколько часов подряд два испанца-механика не торопясь ремонтировали машину. Обычный прокол камеры, но при замене колеса сорвали какую-то шпильку с барабана и никак не могли устранить поломку.
Все случилось уже на выезде из Барселоны, куда он заезжал, чтобы купить цветы. Три белые розы стояли теперь в обрезке пластиковой бутылки с водой, вялые и безжизненные. Придется выбросить. А новые купить негде – поздно.
Он с досады пнул пыль под ногами и еще раз попытался объяснить механикам, что очень торопится, но те только улыбались и говорили. «Си, си…»
Видимо, это судьба. Валентин сел на раскладной стульчик в тени забора и достал купленный в Толедо складной нож. Настоящая альбацета! Сколько он всего видел? Сколько ладоней с дрожью сжимали его? Он вспомнил, как в детстве они с друзьями во дворе втыкали в землю ножички. Играли на счет. Кто проиграет, покупает пиво на всех. Однажды даже сломали бабушкин кухонный нож. Ему было очень стыдно перед ней, но она не ругалась, а только погладила его по голове и промолвила: «Ты выиграл, а это самое главное. Мужчина обязательно должен чувствовать себя победителем». Хорошая она была, бабушка, добрая, а он так и не сходил перед отпуском на ее могилу.