– Вцеплюсь-ка я в тебя покрепче, – сказал Хемериус и обхватил меня сзади за шею, как обезьянка. Я не должна была ничего почувствовать, но на самом деле впечатление было такое, будто мне горло обмотали влажной тряпкой.
Мистер Марли смотрел на эту процедуру широко раскрытыми от волнения глазами.
– Спасибо за пароль, – сказала я ему и тут же скривилась, поскольку в мой палец впилась острая игла, а комната озарилась красным светом. Я крепко обхватила ладонью карманный фонарик, люди и краски завертелись перед моими глазами, и меня куда-то понесло.
Из протоколов инквизиции патера-доминиканца Джан Петро Бариби, архив университетской библиотеки г. Падуя (расшифрованы, переведены и обработаны д-ром М. Джордано).
23 июня 1542 года, Флоренция.
Главой Братства мне был поручен случай, требующий особой деликатности и чутья и по своей странности непревзойдённый. Элизабетта, младшая дочь М., уже десять лет живущая в строгом затворе в монастыре, носит в себе демоницу, указывающую на любовную связь с дьяволом. И в самом деле, во время моего визита я смог убедиться в возможной беременности девицы, а также в слегка спутанном состоянии её духа. В то время как аббатиса, пользующаяся моим полным доверием и кажущаяся здравомыслящей женщиной, не исключает естественного объяснения сего феномена, подозрение в ведьмовстве исходит именно от отца девицы. Якобы он собственными глазами видел, как дьявол в обличье молодого мужчины обнимал девицу в саду, а затем дематериализовался в виде облака дыма, оставив после себя лёгкий запах серы. Ещё две послушницы показали, что многократно видели дьявола в обществе Элизабетты и что он делал ей подарки в виде драгоценных камней. Как бы ни невероятно звучала эта история: учитывая тесную связь М. с Р. М., а также его друзей в Ватикане, мне будет трудно официально выразить сомнение в его разуме и обвинить его дочь всего лишь в блуде. Поэтому с завтрашнего дня я продолжу допросы всех касаемых лиц.
– Хемериус? – Влажное ощущение вокруг шеи исчезло. Я быстро щёлкнула фонариком, но комната, в которой я приземлилась, уже была освещена болтавшейся у потолка тусклой лампочкой.
– Привет, – сказал кто-то.
Я резко обернулась. Комната была заставлена всяческими ящиками и мебелью, а у стены возле двери стоял, прислонившись, бледный молодой человек.
– Г-г-главное – участие, – пролепетала я.
– Гвендолин Шеферд? – запинаясь, спросил он.
Я кивнула:
– Как вы узнали?
Молодой человек вытащил из кармана скомканный листок бумаги и протянул его мне. Было видно, что он волнуется – не меньше, чем я. На нём были подтяжки и маленькие круглые очки, его светлые волосы с косым пробором были напомажены и зачёсаны назад. Он бы хорошо подошёл на роль умного, но наивного ассистента прожжённого и прокуренного комиссара полиции в каком-нибудь старом гангстерском фильме. Ассистент влюбляется в возлюбленную гангстера, разодетую в перьевые боа, и в конце концов его пристреливают.