В очередном поселке мы покупаем красную рыбу, икру и женьшень. Затем усаживаемся за составленные вместе столы придорожного кафе, сметая последние запасы борща и вареников.
Поселок остается позади, держим курс на райцентр, а там уже и рукой подать до обители волхва. По пути заворачиваем на Минеральную речку. Фотографирую с моста бурливый поток и дальнюю сопку, интересную тем, что на самой вершине ее возвышаются огромные каменные глыбы в виде столбов. Причем некоторые как будто заброшены на самую вершину чьей-то невероятно могучей рукой либо взлетели под влиянием неведомых сил, подобно загадочным мегалитам прадавних цивилизаций, таких как Баальбекские остатки храма в современном Ливане и храм Тиабанака в Южной Америке, поэтому их также называют сейдами, т.е. летающими камнями. Въезжаем на территорию водолечебницы, оставляем автомобили и гуськом продвигаемся по тропинке, бегущей вдоль берега минеральной реки. Тропа становится все уже, то ныряя в неглубокую воду впадающих в реку ручьев, то карабкаясь по скользким камням. Но через некоторое время и узкая тропа исчезает. Огромные отвесные глыбы, нависая над водой, лишь с небольшим отклонением от вертикали уходят вверх. На противоположном берегу из-под воды явственно проступают каменные ступени, ведущие под скалу. Между последней ступенью и низко нависающей над ней скалой расстояние сантиметров семьдесят. Такое впечатление, как будто скала приоткрыла огромный рот и в этот момент кто-то вложил как раз посредине округлый камень, и скала так и осталась с навсегда открытым «ртом».
Мы ступаем в стремительный поток и осторожно передвигаемся, держась за обточенные валуны. Спустя некоторое время обнаруживаем почти незаметную тропинку, карабкающуюся вверх по расщелинам между огромными плоскими глыбами, так аккуратно и точно уложенными, словно некогда здесь постаралась та же сверхмогучая рука. Я поднимаюсь по тропке, цепляясь за стебли растений и камни, и вдруг вижу прямо над собой каменный лик метра четыре высотой. Такая себе голова великана из пушкинской сказки, только без шлема. Нос исполина, видимо, отбит, но глазницы и надбровные дуги видны четко. Я не могу оторвать взгляд от удивительного зрелища. Вскидываю фотоаппарат, запечатлеваю каменную голову, и, едва опускаю объектив, вижу, как из левой глазницы исполина стекает крупная слеза. Буквально замерев на месте и сдерживая дыхание, жду, — прошла минута-полторы, и снова по каменной щеке скатывается крупная слеза. Я, конечно, понимаю, что здесь полно ручьев и источников и струйки воды стекают по каменным глыбам то тут, то там, но и мегалиты, и скальный лик так похожи на творение рук человеческих, да еще и периодически скатывающаяся из глазницы великана слеза, — все это производит сильное и глубокое впечатление. По ком или о чем плачет скала? Невольно опять всплывают мысли о дольменах, менгирах, пирамидах и древних курганах. Может, это какой-то знак нам, живущим сегодня, от некогда могучих працивилизаций, которые предупреждают нас о грядущей беде, к которой так бездумно стремится наш мир? Размышляя над нахлынувшими чувствами и образами, я забываю о времени, продолжая двигаться по малозаметной тропке, уже по горизонтальной поверхности, пока не встречаю возвращающихся спутников. Они торопят меня, потому что нам уже пора ехать.