Дейзи не шевелилась, дожидаясь, когда уймется бешеное сердцебиение. Собственный глубокий страх стал для нее неожиданностью. За кого она боится больше – за себя или за мать? Флора, словно сумев прочесть мысли дочери, взяла ее за руку.
– Это что же, настоящая война, Фред?
Ей ответил грохот взрыва, и она разрыдалась. Фред, перестав жечь глазами дочь, стал успокаивать жену.
– Ну вот, любимая, больше самолетов не слыхать. Они полетели дальше, бомбить Лондон.
– Сейчас же день, папа! Люди ходят за покупками, в скверах играют дети. Это бесчеловечно!
– На то и война, Дейзи. – Немного помолчав, Фред высказал их общие мысли. – С Роуз ничего не случится, у них на «Виккерсе» большое бомбоубежище.
До отбоя воздушной тревоги все молчали. Каждый сидел, погруженный в собственные размышления и страхи, но посвящены они были одним и тем же родным людям.
– Я не успела запереть дверь, папа, но, наверное, это ничего?
Оказалось, что дверь лавки сорвало с петель, в нескольких окнах вылетели стекла. Бочонок из-под ячменя лежал на боку, зерна рассыпались по полу, тут же валялось то, что раньше лежало на полках.
– Надеюсь, ты успела расфасовать хотя бы немного ячменя, Дейзи, – проговорил Фред, пытаясь улыбнуться. – Брось щетку, детка, оставь это Джорджу. Он любит наводить порядок. Как насчет чаю? А лучше по рюмочке рождественского шерри, если бутылка уцелела. Гляди как трясет твою мать!
И он подал дочери неоткупоренную бутылку бренди, выуженную из-под прилавка.
– Уверен, в твоем учебнике первой помощи написано о бренди как о лучшем средстве в экстренных случаях. Сейчас именно такой момент. Займись матерью, заставь выпить хотя бы немного, даже если она закашляется. Болтай с ней, а я гляну, как дела там, снаружи. У столяра теперь будет невпроворот работы, надо попасть к нему поскорей.
Дейзи и сама торопилась назад в квартиру. Выглядывать на улицу ей хотелось меньше всего. Вдруг во время обстрела там были люди?
Но от первого налета Дартфорд пострадал несильно. Обошлось упавшими дымоходами, вылетевшими стеклами, поваленными садовыми оградами и искалеченными велосипедами.
Фред сперва сомневался, как ему быть – прятаться или браться за дело как члену бригады противовоздушной обороны. Он поручил Дейзи уборку, сначала убедившись, что Флора в добром здравии. Он взял респиратор, хотя не выносил запаха газа. По пути в штаб бригады его сопровождала вонь пожаров на задымленных улицах. Он действовал так, как ему подсказывал инстинкт, в надежде, что чутье не подведет.
– Ты должен патрулировать только в свое дежурство, Фред, а сегодня ты свободен, – услышал он в штабе. – Мы соблюдали правила затемнения, но сам видишь, как все вышло. Мы находимся как раз между Гитлером в Германии и Черчиллем в Лондоне, так что германские люфтваффе будут пролетать над нами всякий раз, когда приготовят гостинец для премьера.