бывалые ученики старших классов. Мы трепетали перед ним. Николай Иванович читал
астрономию. Читал отлично, но зато и спрашивал жестко.
Когда он входил в класс, брал в руки журнал, начинали дрожать даже самые лучшие ученики.
— Итак, повторим, — говорил Панин, устремляя свой взор к потолку. Черная эспаньолка, усики
и блестящие, темные, немного мрачные глаза делали его удивительно похожим на кардинала
Ришелье из романа Дюма «Три мушкетера». — О чем мы прошлый раз говорили? Часовой угол
и прямое восхождение? — И как выстрел: — Корхов, к доске!
Достаточно было Корхову оговориться, как Николай Иванович отправлял его обратно со
словами:
— Не знаете. Садитесь. Двойка.
В этот момент все мы старались вжаться в свои стулья, пока глаза Николая Ивановича блуждали
по журналу. И снова выстрел:
— Козловский, к доске! Расскажите про первый вертикал.
Панин требовал точного изложения своего предмета. Он не признавал никаких оправданий,
ссылок на болезнь и чрезвычайные обстоятельства. Не знаешь — получи двойку и будь впредь
прилежнее. Целый год Панин держал нас в напряжении. Он отпускал узду, становился мягче,
когда приближались переходные экзамены в следующий класс. Но тревожиться ему было
нечего. Большинство знало предмет хорошо, и только самые отчаянные лодыри и тупицы на
экзаменах получали неудовлетворительные отметки.
Лекций по морскому праву мы ожидали с нетерпением.
Сергей Иванович Кузнецов сумел заинтересовать нас. Всегда аккуратный, в белом воротничке,
сухощавый, со старорежимной седой бородкой клинышком и такими же седыми волосами, он
приходил в класс, надевал на нос очки и таинственно начинал:
— Итак… 18 января 1902 года в обширном зале страхового общества Ллойда трижды прозвучал
колокол. Пароход «Эмансипейшн» погиб. Он столкнулся с французским пароходом «Жан Барт».
«Эмансипейшн» затонул через час после столкновения. Владельцы парохода предъявили иск
компании «Месажери Маритим» в триста тысяч фунтов стерлингов, но французы отклонили
претензию, полностью переложив ответственность за столкновение на владельцев погибшего
судна. И может быть, они выиграли бы дело, если бы не неожиданные показания французского
лоцмана. Он сообщил…
Класс замирал. Мы уже не видели Сергея Ивановича Кузнецова. Перед нами был французский
лоцман. Он давал показания в Королевском суде…
Отлично преподавал Кузнецов. Все так само и укладывалось в голове.
— Самый важный документ на судне, имеющий наибольшую юридическую силу, — вахтенный
журнал, — учил нас Кузнецов. — Помните об этом всегда. Избави вас бог от небрежного или