радовала нас хорошей погодой. Мы шли в полосе пассатов. Дни были ослепительно яркие— с
бирюзовой водой, голубым небом, белыми барашками. Мы видели удивительные заходы и
восходы солнца. Таких не встретишь нигде, кроме как в океане. Небосвод светился то розовым,
то светло-зеленым и даже сиреневым, и солнце садилось, сплющивалось, становилось огненной
горбушкой и все время меняло свой цвет от белого до рубиново-красного. Огненная точка
скрывалась за горизонтом, и почти сразу же наступала темнота, зажигались яркие звезды. Низко
над водой сиял Южный Крест.
Но чем ближе мы подходили к островам Порто-Рико и Сан-Доминго, между которыми лежал
пролив Мона, тем сильнее росло мое беспокойство. А вдруг ошибка?
Оно оказалось не напрасным. Не могло же все идти так безукоризненно и легко, как эти
пятнадцать дней! За двое суток до пролива небо затянуло тучами. Начались дожди. Солнце и
звезды не появлялись. А мы-то хотели перед самым проливом сделать одновременные
наблюдения сразу тремя секстанами. Вот тебе и показали штурманское умение! Ветер, течения,
ошибки магнитного компаса, неточность рулевого — все это обычно уводило судно с курса.
Вероятно, наша судьба такая же. Вся надежда была на точность предыдущих астрономических
определений. Решающий момент приближался. Мы рассчитали, что до пролива Мона десять-
двенадцать часов хода. К счастью, дождь прекратился. Видимость значительно улучшилась, но
небо оставалось пасмурным.
Команда, соскучившаяся от однообразия плавания, с нетерпением ждала появления берега.
Когда менялись вахты, к нам пришел боцман.
— Скоро пролив? — спросил он, подходя к карте.
— Около шестнадцати должен открыться.
Павел Иванович потоптался в рубке и ушел. За ним на мостике появился Михаил Петрович. Он
долго смотрел на карту, померил расстояния циркулем, задумчиво поглядел на горизонт.
— Значит, около шестнадцати? — повернулся он ко мне.
— Так должно быть, — не очень уверенно ответил я.
— Ладно. Посмотрим, как у вас получится.
К четырем часам дня на палубу высыпала вся команда, свободная от вахты. Люди стояли на
баке, некоторые забрались на мачту. Каждому хотелось первому открыть берег. Капитан тоже
поднялся на мостик. Стрелки часов подвигались к шестнадцати. Горизонт был чист. Никакого
признака берега. А он здесь высокий, гористый. Я начал нервничать. Мысленно успокаивал
себя, что еще рано, но вот-вот мы увидим берег. Но когда прошел час, и еще час, я окончательно
расстроился. Бросился в рубку, лихорадочно начал проверять последние расчеты. Все было