правильно, а горизонт оставался девственно чистым. Многим уже надоело торчать на палубе, и
они, отпустив несколько едких замечаний по нашему адресу, разошлись по каютам. Остались
только самые упорные.
Заметив мой расстроенный вид, Михаил Петрович подошел ко мне и тихо спросил:
— Ошибка?
— Нет. Все проверено несколько раз, — горячо запротестовал я. — Сам не понимаю, в чем
дело.
— Может быть, запросим пеленги у береговой станции?
— Подождем еще немного, пожалуйста.
Так не хотелось признаться в своем неумении работать… Вся моя важность исчезла. Я готов
был провалиться сквозь палубу. Не лучше чувствовали себя и помощники, уставшие от
непрерывного и безрезультатного смотрения в бинокли.
Открылась дверь в рубку. Третий механик нес в руках топор, перевязанный голубой ленточкой.
— Вот вам, штурмана, — улыбаясь, проговорил он. — Если не умеете определяться секстаном,
определяйтесь топором.
Это была морская шутка, показывающая высшую степень презрения механической силы к
штурманам. Но мы не оценили ее. Нам было не до шуток…
— Смотри! — вдруг сказал Михаил Петрович. — Смотри!
На горизонте, как занавес в театре, поднималась стена голубовато-серой дымки. Она быстро
таяла и исчезала. Справа и слева курса показались черные точки. Они увеличивались в
размерах, поднимались вверх и скоро превратились в. высокие холмы. Это были острова Порто-
Рико и Сан-Доминго.
— Неси топор в машину! — закричал я третьему механику, захлебываясь от радости и гордости.
— Точно вышли, Михаил Петрович, точно!
— Точно, — удовлетворенно повторил капитан. — Видишь, как может быть в тропиках. Густые
испарения стояли под берегом. Влаги много. Лишь к концу дня развеялась. Ну что же, экзамен
выдержали. Определяться умеете все. А я уже, грешным делом, начал беспокоиться.
Потом, в поезде, когда мы, сдав теплоход Дальневосточному пароходству, возвращались в
Ленинград, я спросил у Михаила Петровича, как он решился на такой эксперимент, он серьезно
сказал:
— Я знал, что вы с этим делом справитесь, верил в вас. Во-вторых, я считаю, что научиться
чему-нибудь по — настоящему можно, когда ты чувствуешь на себе всю ответственность за
порученное дело. И потом, для того чтобы человек работал творчески, надо дать ему
самостоятельность. Ведь через некоторое время ты станешь капитаном, и тогда подобные
упражнения тебе очень пригодятся. Ты согласен, что такой метод полезен?
Был ли я согласен? Я смотрел на Михаила Петровича как на бога. У него я прошел