в военное министерство. Оттуда сказали, что сообщат.
Наш капитан уехал в Берлин, в Торгпредство. Мы ждали его возвращения с нетерпением.
Приехал он через два дня веселый, довольный и бодрый.
— Ну, как дела? Почему не выпускают «Аусму»? Не грузят нас? — Мы засыпали его
вопросами.
— Не волнуйтесь, товарищи. В Берлине обо всем знают. Не надо возмущаться, нервничать.
Этим делу не поможешь. Все будет в порядке, так сказал Горлов. Пойду расскажу Балицкому.
Сообщение капитана немного успокоило нас. Раз сам Горлов говорит. Что ж делать? Ждать так
ждать. Война.
На следующий день мы опять взволновались. В порт пришел груженый теплоход Балтийского
пароходства «Днестр», да еще привез команды на строящиеся в Гамбурге шаланды! Как же так?
Фарватеры замусорены минами, а суда идут в порт. Капитан «Аусмы» снова побежал в
управление порта. Ответили лаконично:
— Не могли же мы бросить теплоход в море? С опасностью для жизни тральщики провели его в
порт. Мы должны были рисковать.
Слова звучали правдиво, но все же что-то продолжало тревожить нас. Всю последующую
неделю советские суда простояли без движения, и вот наконец перетяжка. «Эльтон» и «Хасан»
поставили под погрузку. Мы облегченно вздохнули. Ну, кажется, скоро уйдем. Трое суток
хорошей работы — и конец. Но хорошей работы мы не дождались. Каждую смену в трюмах
копошилось полторы калеки — несколько стариков грузчиков. Что они могли сделать? Погрузка
еле двигалась.
В эти дни погода выдалась редкая. Ни одного дождичка. Солнце шпарило с утра до вечера. На
небе — ни облака. Днем даже бывало слишком жарко. Мы изнывали, без конца пили из бачка
тепловатую, невкусную кипяченую воду, но жажду утолить не могли. Стоял полный штиль.
Даже дуновения ветерка не ощущалось в порту. Только ночью становилось легче дышать. Мы
двигались по палубе как сонные черепахи. Вялые, разморенные, потные… Ничего не хотелось
делать. Скорей бы домой! Стоянка опротивела. Какое-то оцепенение охватило всех.
В субботу, в два часа, когда грузчики положили в трюм очередной тяжеловес, в кают-компанию
вошел оберчекер{10} Вилли Финк. Отирая пот со лба, он предложил:
— Слушайте, моряки. Завтра воскресенье. Давайте я свезу вас на озеро под Штеттином.
Покупаемся, позагораем. Я сынишку с собою возьму. Это недалеко. Кто хочет? Свободные от
вахты, конечно.
Финк покосился на капитана. Мы охотно приняли предложение немца. Вилли мы знали давно, с
тех пор, как он грузил наши суда в Гамбурге, и считали его своим другом. Предстояло хоть