на незнакомца. Когда тот скрылся наверху, Сашка спросил меня:
— Знаешь, кто это?
— Понятия не имею.
— Зузенко. Пришел сменять нашего капитана. Он в отпуск уходит.
Зузенко? О нем я кое-что слышал. Говорили, что Зузенко очень строг к команде и достаточно
одного его слова, чтобы человек вылетел из пароходства навсегда, что он упрям и никого и
ничего не боится. Рассказывали даже, что, когда Зузенко несправедливо сняли с какого-то судна,
он запер каюту со всеми документами и кассой, положил ключ в карман и уехал в Москву
доказывать свою правоту. Пароход простоял двое суток — не будешь же ломать каюту и сейф,
— а через два дня Зузенко вернулся, как ни в чем не бывало поднялся на мостик, и пароход
снялся в рейс.
Через три дня «Рошаль» пошел в Гамбург под командованием нового капитана. Василий
Федорович Федотов, или, как мы называли его за глаза, дядя Вася, наконец получил отпуск.
Я с некоторым беспокойством встал на руль. Вахту нес третий помощник Коля Комолов. Мы с
ним дружили, и поэтому, несмотря на то что помощнику не положено с матросом рассуждать о
капитане, я рискнул спросить:
— Как кэп?
Комолов пожал плечами, ничего не ответил. По этому молчаливому жесту я понял, что
штурману не нравится новый капитан. Меня это не удивило. К Василию Федоровичу привыкли,
полюбили за шутку, веселый характер, простое обращение. А тут «сложный» Зузенко.
Капитан поднялся на мостик через полчаса. Я услышал тяжелые шаги на трапе, потом
открылась дверь. Зузенко вошел в рулевую, наклонив голову. Подволок в рубке для него был
низковат. У штурманского стола он остановился и взглянул на карту.
— Последнее определение в двадцать пятнадцать по Гогланду и Родшеру, — доложил Комолов.
Капитан кивнул головой. Он подошел к окну рубки, прижался лбом к стеклу и простоял так
минут десять, разглядывая море. Тишина угнетала. Отчетлива слышались только шаги
помощника на мостике и постукивание рулевой машины. Наконец капитан отлепился от стекла
и сказал Комолову:
— Возьмите три градуса на дрейф в двадцать один тридцать.
Зузенко повернулся и, не сказав больше ни слова, пошел к себе в каюту. Штурман облегченно
вздохнул.
Да, новый капитан был полной противоположностью нашему дяде Васе. Обычно он приходил
на мостик, задумчиво рассматривал карту, глядел на море и спускался к себе. Уходил, бросив
два-три слова помощнику.
В Гамбурге после выгрузки «Рошаль» поставили в бассейн под названием «Африка-хафен».
Сказали, что груз еще не прибыл. Придется подождать сутки. Вечером все свободные от вахты