силах это была неравная борьба. Но обледенение опасно, и мы, сменившись с вахты, с пешнями,
ломами и лопатами отправлялись на переднюю палубу — кололи, рубили, выбрасывали лед за
борт, а он снова намерзал и намерзал, не давая передохнуть. Роба покрылась сплошной ледяной
коркой. Нас все время накрывало водой, и она замерзала.
Сколько капитан простоял на мостике, я не знаю. Мы сменялись, немного отдыхали, снова
выходили на околку льда, а он, завернувшись в полушубок, поверх которого топорщился
дворницкий зеленый плащ, монументом стоял в крыле мостика, наблюдая за морем и нами. Он
один отвечал за все…
К счастью, шторм продолжался недолго. К полудню следующего дня ветер заметно утих, море
начало успокаиваться, обледенение прекратилось. Судно пошло быстрее. Сбросили остатки
льда за борт, объявили отбой авралу. Но на брашпиле, вантах, стрелах висели и лежали
огромные глыбы льда, делающие наш пароход похожим на фантастическое полярное чудовище.
С колоссальным напряжением сил всего экипажа «Эльтон» дошел до Кольского залива.
Мурманск был совсем близко. Все с облегчением вздохнули: «Ну, уж теперь нам ничего не
страшно. Дома». Но пароход, как бы мстя людям за такие преждевременные мысли, отколол
последний номер. «Дед» доложил капитану:
— Уголь кончается. До Мурманска не хватит. Что делать будем?
Этот разговор происходил в штурманской рубке, но я слышал его дословно. В рубке наступило
молчание. Потом «дед» всхлипнул, и я услышал его истерический шепот:
— Не могу я больше! Понимаете, не могу! Списывайте меня сейчас же, отправляйте в
Ленинград или куда хотите. Освобождайте от должности немедленно, Я рапорт напишу…
— Федор Тихонович, зачем такие слова? — тихо проговорил капитан. — Не волнуйтесь,
успокойтесь. Дойдем как-нибудь. Я сейчас в Мурманск радиограмму дам, чтобы буксир
держали наготове, в крайнем случае у нас запасные лючины есть, их сожжем, все дерево на
судне может в котел пойти, если потребуется. Дойдем, это не в открытом море. Сколько
осталось угля?
— Тонн семь.
— Ну вот, видите! Почти достаточно. А если вы прикажете кочегарам все бункера под метелку
зачистить, то должно хватить.
Механик хлюпнул носом и молча вышел из рулевой рубки. За ним на мостике появился Михаил
Иванович. Такой же, как обычно. Как будто бы в бункерах его судна было полно угля.
— Понимаете, уголь кончается. Такая неприятность! Перед самым портом — и обезуглиться!