— Ничего подобного. Спроси у капитана, я тебя с ним познакомлю, вот отремонтируем, и будет
не хуже других. Пойдем на «Спартак» в нашу каюту.
Как только мы пришли в рубку, сынишка начал теребить меня. Требовал, чтобы я показал ему
руль. Пришлось выполнить его желание, благо штурвал находился рядом с нашей «каютой».
Потом я дал ему мегафон, и он с восторгом принялся гудеть и командовать. Мое присутствие
больше не было нужным. Молодой «капитан» стоял на мостике. Лидочка распаковала
чемоданы, и рубка вдруг приняла жилой и уютный вид.
— Знаешь, здесь очень мило, — сказала жена, присаживаясь на диванчик. — Я не жалею, что
приехала. Посмотрю, как ты живешь, и тебе будет веселее. Правда?
Я был так ей благодарен за эти слова.
Спустя несколько дней «дед» заболел воспалением легких, за ним свалился второй помощник.
Их отправили в Ленинград. Один за другим под разными предлогами начали уходить матросы и
кочегары. Капитан никого не задерживал. Приказом по судну Михаил Иванович перевел меня во
вторые помощники.
Приехал новый старший механик. Это был человек лет тридцати пяти, высокий, с большой
лысой головой, пухлыми губами, широким носом и светлыми голубыми глазами. По его
выговору мы поняли, что это архангелец. Звали его Александром Алексеевичем Терентьевым.
Он долго бродил по замерзшему судну, облазил всю машину, кочегарку, жилые помещения, и
когда мы собрались на камбузе, — теперь днем он был нашим постоянным местом пребывания,
— посиневшими от холода губами сказал капитану:
— Хороший пароходик. Вот дадим ремонт и еще как плавать-то будем.
Михаил Иванович улыбнулся. Кажется, это была его первая улыбка за недели нашего
совместного плавания.
— Вот и я говорю, что пароход хороший. Руки надо приложить.
— Приложим руки, — спокойно сказал Терентьев, и я сразу поверил ему. Пароход будет
плавать.
Морозы ослабели, и мастерские прислали на судно рабочих. Александр Алексеевич действовал
энергично. Вскоре после его приезда привели в порядок питательный насос, и новый «дед» с
оставшейся командой установили его на место, заложили огни в топки. Через сутки в грелках
парового отопления забулькала вода. Команда могла возвращаться на судно. Начался настоящий
ремонт.
Забегу несколько вперед… В конце сентября 1936 года я встретил Михаила Ивановича на
причале Ленинградского порта. Капитан сверкал золотыми нашивками, блестящими
пуговицами, ослепительным крахмальным воротничком. Новый с иголочки форменный костюм