отлично сидел на его сухощавой фигуре. Он посвежел, помолодел и никак не походил на того
капитана Павлова, с которым я познакомился на «Эльтоне».
— Ну как плавается? — спросил он, пожимая мне руку. — Ушли с «Эльтона»?
— Ушел. А как вы? Где?
— «Турксибом» командую. Сегодня в рейс ухожу, в Испанию. Сейчас тороплюсь на судно. Там
должен быть митинг. Пойдемте?
Я знал, что экипажу парохода «Турксиб» было оказано большое доверие — доставить
собранное в Советском Союзе продовольствие и подарки для женщин и детей сражающейся с
фашистами Испании. Значит, капитаном там Павлов. И в этот трудный, опасный рейс послали
именно Михаила Ивановича. Спокойного, выдержанного, невозмутимого. Хорошего человека.
«Турксиб» стоял расцвеченный флагами. На грот-мачте под отходным флагом развевался флаг
Испанской республики. Сотни провожающих толпились на причале. Михаил Иванович
извинился и поднялся на судно. Начался митинг. С напутственными словами к морякам
обратилась народная артистка Корчагина-Александровская. Я узнал ее. Говорили знатные
рабочие, академики, служащие разных учреждений. Последнее, заключительное слово
предоставили капитану. Он сказал очень коротко:
— Мы оправдаем доверие ленинградцев.
Под торжественные звуки «Интернационала» пароход отошел от причала. Тяжелым был этот
рейс. Фашистские военные корабли подстерегали, ловили «Турксиб», но капитан Павлов привел
его в испанский порт Сантандер благополучно. За смелость, находчивость, за отличное
выполнение задания Советское правительство наградило Михаила Ивановича орденом. Тогда
это было большой редкостью. А позже, во время Великой Отечественной войны, за плавание в
северных конвоях в дополнение к нашим наградам капитан получил от английской королевы
белый крест Виктории. Так высоко было оценено его мужество даже союзниками.
Встретился я и с «Эльтоном». Он грузил доски в Механизированной гавани. Чистенький, с
зеленой подводной частью, только что выкрашенный свежими красками, пароход походил на
игрушку. Я поднялся по трапу, зашел в кают-компанию. Она сверкала чистотой и порядком.
Походил по палубе, спустился в помещения команды. Все было неузнаваемым. Каюты
перестроили, увеличили, столовую перенесли в среднюю надстройку, установили хорошую
вентиляцию. Я встретил боцмана Козьмина. Он все еще плавал на «Эльтоне». Серега
обрадовался моему появлению. С гордостью водил меня по судну, спрашивал: