— Ну, как мы выглядим после капитального? Ничего похожего, правда? «Дед» мировой
попался. В машине такой порядок навел, я тебе скажу! Ходить стали по десять миль, живем по-
человечески, план меньше чем на сто десять процентов не выполняем. Денег кучу
зарабатываем. Напрасно вы ушли. Пароход легкий, работать одно удовольствие. Кое-кто из
старых еще остался. Теперь не выгонишь. А помните Мурманск? Жуть!
Я порадовался за судно и людей. Тогда я не знал, что вернусь на «Эльтон» и этот маленький
пароход сыграет трагическую роль в моей жизни.
А пока мы ремонтировали пароход в Мурманске.
Выговор
«Эльтон» простоял в Мурманске долго. Мы успели сделать только один рейс в Англию, и уже
надо было возвращаться в Ленинград. Началась весна. По Финскому заливу плыл пористый, с
грязными краями, неопрятный лед. Вдалеке в лучах солнца сверкал купол Исаакия, дымили
фабричные трубы, буквой «Т» чернел огромный кран Северной верфи. Знакомый пейзаж. Мы
пришли домой.
В Ленинграде Михаила Ивановича Павлова сразу же отозвали с судна. На «Эльтон» назначили
другого капитана — И. И. Филиппова, и мы после недолгой стоянки пошли в Гамбург за грузом.
Чего только мы не положили там в четыре глубоких трюма! Какао-бобы, кофе, костяная мука,
муравьиная кислота, пишущие машинки, точные продуктовые весы, запасные части к турбинам,
стальные трубы… Одним словом — генеральный груз. Так моряки называют всю эту кашу из
различных наименований.
На торговых судах грузом ведает второй помощник капитана. Поэтому я совсем запарился. Не
простое дело принимать генеральный груз. Какао-бобы не должны пропитаться запахом кофе,
костяная мука просыпаться на пишущие машинки, бутыли с кислотой разбиться, сахар
отсыреть… Кроме того, все надо уложить так плотно, чтобы не пошевелилось даже в самую
сильную качку. Иначе беда! Привезешь одни обломки.
Я метался из трюма в трюм, ругался с грузчиками, которые, как мне казалось, плохо укладывали
ящики, показывал, как нужно, хватался за мешки, трубы, тюки. К концу погрузки совершенно
охрип, ноги дрожали от беспрерывного лазания по отвесным скоб-трапам. Я мечтал о выходе в
море. Там уже будет отдых. Отстоял вахту — и спать.
Капитан вернулся с берега в хорошем настроении. Шляпа у него была сдвинута на затылок, он
улыбался. Увидя меня, устало присевшего на кнехт, он еще с трапа закричал:
— Жорж, выше голову! Достал дополнительный палубный груз. Высокий фрахт{7}.
Выполнение плана обеспечено. Премия в кармане!
Капитан, когда бывал в благодушном настроении, имел дурную привычку называть меня на