Мария оставалась вместе с матерью все беспокойные часы той ночи, и Лили Ден легла спать на походной кровати этой великой княжны, она стояла в комнате, которую Мария делила вместе с Анастасией. В течение всей зимней ночи, Анастасия, которой никак не удавалось уснуть, беспокойно металась и ворочалась в своей постели. Время от времени, встревоженная звуками выстрелов, она вскакивала с кровати и подбегала к окну, вглядываясь в темноту. В шесть часов утра следующего дня она уже была у своей матери в Лиловом будуаре, ожидая обещанного возвращения отца; после того как прошло несколько часов, а никаких известий не поступало, даже обычно полная энтузиазма Анастасия, и та поняла, что совершается что-то ужасное и непоправимое. «Лили, – она нервно шепнула Ден, – этот поезд никогда не опаздывает. Боже, когда только приедет папа» {28}.
Среда прошла в обстановке растущей тревоги, от императора не поступало ни слова, а слухи, приходившие из Петрограда, становились все более зловещими. Солдаты дезертировали целыми полками, и толпы мятежников, ожесточение которых росло, врывались в улицы, грабили магазины и поджигали полицейские участки. К четвергу стрелки, охранявшие Александровский дворец, покинули свои позиции, и революционеры отключили его от электрической сети и водоснабжения, оставив напуганных обитателей дворца при свечах ожидать того, что уготовано им судьбой {29}. В тот же день на тупиковой железнодорожной ветке во Пскове, куда был отведен его поезд, Николай II уступил настоянию своих генералов и подписал отречение от престола как от своего имени, так и от имени своего сына. Династия Романовых, которая царствовала 304 года, подошла к своему концу.
После того как ее отец отрекся от императорской короны, для Анастасии, сперва по решению нового Временного правительства, а затем по решению советского правительства, наступил, начиная с 21 марта, период заключения, который длился 483 дня. Телефонная связь была отключена, вся корреспонденция подвергалась досмотру, посылки вскрывались, а Александровский дворец был закрыт для входа и выхода и окружен солдатами, охранявшими арестованное семейство Романовых {30}. Хотя в результате Февральской революции большинство придворных и слуг расстались со своими постами, около сотни человек из числа верных семейству фрейлин, адъютантов, слуг, кучеров, прислуги, наставников, горничных, нянек и поваров остались (напоминая, по словам Анны Вырубовой, «уцелевших в кораблекрушении»), чтобы добровольно разделить участь пленных в Царском Селе {31}. Создавалась обстановка, которую с некоторыми допущениями можно было бы назвать сюрреалистической: здесь вооруженные часовые обеспечивали изоляцию заключенных, охраняя внешний периметр дворца, тогда как внутри дворца слуги в расшитых ливреях по-прежнему склонялись в поклоне и предлагали узникам выдержанные вина из имперских погребов {32}.