В глубине души гридень одобрял мальчишку, но ослушание должно быть наказано. После можно хоть золотой гривной наградить за храбрость, но раз ослушался — накажи обязательно!
В тёмной степи дозор двигался молча — а чего зазря горланить-то? Тем более, в дозоре, где не то что конь лишний раз не заржёт, а чихнёшь невпопад — и то ворог услышать может.
Шепель ехал, чуть пригнувшись к седлу и весело поблёскивая в стороны глазами. Помимо наказания, дозор ведь ещё и честь немалая. Мальчишка был доволен. А на то, что про это его довольство подумают иные — ему наплевать. Славята его не наказал, а отличил — думалось Шепелю.
Парню вдруг что-то послышалось в ночной степи. Он осадил коня, вслушиваясь.
— Чего ты? — недовольно пробурчал старшой дозора, длинноусый горбоносый волынец. — Приблазнило чего-нибудь?
— Люди в степи, — едва слышно ответил Шепель.
— Какие ещё люди? — старшой нахмурился. — Выдумываешь всё, отличиться перед князем да Славятой хочешь.
— А я говорю — люди в степи, — упрямо повторил Шепель, спешился и нагнулся к земле, не отпуская повода из руки.
— Да тебе-то почём знать?! — возмутился кто-то из дозорных.
— Да слышу я! — Шепель топнул ногой. — Не меньше полусотни коней топочет с восхода!
Старшой переменился в лице — это было уже не смешно. Он тоже спешился, наклонился к земле.
Хрящеватый степной чернозём чуть слышно гудел от конского топота.
— И впрямь, — удивлённо пробормотал старшой. — Как ты расслышал-то?
— А, — Шепель пожал плечами. — Я же и сам степняк…
Чёрная ночная степь стремительно прыгнула навстречь.
Скоро в темноте завиднелись огоньки. Они плясали, переползали, сходились с другими, вновь расходились. И впрямь — не меньше полусотни.
— Чего это они? — недоумённо пробормотал старшой. — И не берегутся вовсе… А ну-ка, прощупаем их поближе…
Дозорные проскакали ещё с перестрел, когда стало ясно то, что старшой понял враз — по степи ехали люди с факелами. Шепель завистливо покосился на старшого, что чёрной глыбой выделялся в темноте — вот что значит войский опыт.
Но и старшой зарвался — их услышали.
— Эге-гей! — заорали вдруг по-русски.
А ну как черниговцы? Святославичи?! — Шепеля вдруг обдало холодом. — Не рвануть ли в степь, очертя голову, пока не поздно.
Но старшой отчего-то не побоялся ответить.
— Эге-гей! — громогласно заорал он. — Кто таковы?!
— Посольство к Ростиславу Владимиричу! — проорали в ответ.
Теперь бежать было уже поздно — через миг невестимые всадники окружили дозор Ростиславичей плотным кольцом. Плясало и рвалось по ветру пламя факелов, фыркали кони.
А лица были сплошь нерусские!