— Мне, — Ростислав усмехнулся. — Изгою без стола. Я ведь тут, в плавнях-то, почитай, прячусь…
Он любил правду. Всегда предпочитал правду.
— Это ненадолго, — твёрдо возразил старейшина. — Князь Глеб бездеятелен, ты — стремителен и храбр. Потому мы с тобой. У нас уже собираются охочие люди — помочь тебе воротиться на стол в Матреге.
Ростислав на миг задохнулся.
Вот оно, подходит. То, про что ему мечталось и грезилось, то, чего он не говорил никому, даже пестуну Вышате.
Кто знает, чья воля правит миром?
Язычники говорят, что правит всем правда богов. Правь. Единый мировой Закон.
Христиане — воля божья.
Человеку не дано постигнуть того с полной уверенностью.
Альбо — дано?
Так альбо иначе, а только столетиями одни и те же места неведомо почему становились очагами образования государств, которые после вырастали в могучие державы. Державы росли, расцветали и гибли, а потом, по прошествии столетий на тех же местах упорно возникали совсем иные государства. Иной раз и в тех же границах.
Ростислав знал.
Здесь, в низовьях Дона, и Волги — как раз такое место.
Владеющий треугольной землёй меж Доном, Волгой и Ясскими горами владеет и Доном, и Волгой, и горами. И не зря же после разгрома и взятия Саркела, нынешней Белой Вежи, Святослав Игорич сразу ринулся на Тьмуторокань! Город этот — ключ к жирным чернозёмам Предгорья, к Кубани, к аланским землям.
Когда-то здесь, на этой земле, был сильный военный союз ясов-алан. А на Дону — сильный союз антов и россов. И Боспорское царство в Таматархе, нынче русской Тьмуторокани, кою ясы да касоги зовут Матрегой.
И кто знает — не было ли здесь тогда единой державы…
Гунны обрушили Боспор, разгромили ясов и готов. После гуннов в здешних местах на целых сто лет утвердились чёрные болгары. Болгар сменили козары.
Козарская держава потому и была сильнейшей в степях, что держала в кулаке землю меж Волгой, Доном и Ясскими горами. Но козарские правители стали жертвой собственной алчности и высокомерия — никому не было прохода через Дон и Волгу, никоторому торговому каравану, а козарскими воями пугали детей в колыбелях. Потому и набежало столько ворогов губить хакана — русичи и печенеги, угры и ясы, булгары и сартаулы. Святослав Игорич уничтожил самую могучее царство Великой Степи — теперь настало время для русичей создать новую державу.
Хотя… может и не новую?
Кому ведомо, кто там был главным до гуннов? Может, и анты?
Ростислав вздохнул и снова подлил вина в чаши послам.
— Ну и чего у вас там створилось с Глебом да Святославом-то Ярославичем? — насмешливо спросил у младшего сына Керкун.