— Официально это будет решено через пару дней, — сказал Максвелл. — Старик уже все одобрил. Везет тебе.
Я согласился, что и вправду везет.
— Хочется уехать из Рима?
— Я уже достаточно тут пробыл, — усмехнулся я. — Эта работа мне порядком поднадоела, теперь можно и уехать из Рима.
Максвелл пожал плечами.
— Не знаю. Я сам сюда не напрашивался. Но там тоже было много тяжелой работы, и я бы сдох от тоски, если бы пришлось быть все время рядом со стариком. — Он уселся поглубже в кресло. — Поросенок, которого мы съели, был вдвое меньшей свиньей. Думаю, что я бы поработал в Риме. Но во всех городах все равно не перебываешь. — Он выпустил дым мне в лицо. — Между прочим, что тут Хелен вытворяет?
Его вопрос заставил меня встрепенуться.
— Кто?
— Хелен Чалмерс. Ты же при ней вроде гувернантки?
Это надо было прекратить. Максвелл искал повода для скандала. Если у него возникнет хоть малейшее подозрение, что между мной и Хелен что-то есть, он будет копать, пока все не разнюхает.
— Я был гувернанткой ровно один день, — непринужденно сказал я, — и после этого Хелен не видел. Старик велел мне встретить ее в аэропорту и доставить в отель. Насколько мне известно, она учится в университете.
— Она — что? — поднял брови Джек.
— Учится в университете, — ответил я. — Она слушает лекции об архитектуре.
— Хелен? — Подавшись вперед, он рассмеялся. — Ничего забавнее не слышал. Хелен изучает архитектуру! — Джек откинулся назад в кресле и стал хохотать. Все вокруг смотрели на нас. Джек развеселился так, будто услышал самую забавную шутку столетия.
Продолжая смеяться, он поймал мой взгляд. Возможно, он увидел, что мне совсем не смешно, потому что сделал усилие, чтобы успокоиться, и умиротворяюще махнул рукой.
— Извини, Эд. — Он достал носовой платок и вытер глаза. — Если бы ты знал Хелен так же, как и я… — Его снова одолел приступ смеха.
— Слушай, не вижу в этом ничего смешного, — холодно заметил я. — В чем дело?
— Это смешно. Только не говори мне, что она не взяла тебя в оборот. До сегодняшнего дня единственным человеком в «Вестерн телеграм», который ничего о ней не знает, был ее старик. Ты же не хочешь сказать, что у тебя с ней ничего не было?
— Я тебя не понимаю. Что ты имеешь в виду?
— Ладно, откуда тебе все о ней знать. Только не говори мне, что она расхаживала по Риму в своих туфлях на плоских каблуках, очках и с невинной прической.
— Я все еще тебя не понимаю, Джек. Что все это значит?
Он усмехнулся:
— Все ребята у нас дома все о ней знают. У нее плохая репутация. Когда мы услышали, что она едет в Рим и старик хочет, чтобы ты за ней присмотрел, все подумали, что рано или поздно ты попадешь в ее сети. Она поиграет кое-чем у тебя в штанах. Ты же не хочешь мне сказать, что она не пыталась это сделать?