Михаил вскочил и схватил меня за плечи:
— Вероника, не ёрничай!!! Это не шутки!
— Да какие уж тут шутки, миленький… — промямлила я и стала оседать.
Обморок был коротким и я быстро пришла в себя:
— Не тряси меня, Миша. Лучше положи на диван и принеси попить. Пожалуйста… Я хоть и убийца, а всё ж человек… И я вся пересохла… И замёрзла.
Михаил напоил меня, завернул в одеяло и взял на руки как ребёнка. Я уткнулась в него лицом и затихла. Несколько минут мы сидели молча и, наконец, он не выдержал:
— Вероника… Расскажи мне всё. Иначе я не смогу тебе помочь. И не бойся: чтобы ты не сделала, я не оставлю тебя…
— Подожди ещё чуть-чуть… Мне надо оклематься. Привыкнуть к твоей новости. А то я начну плакать и ослабею окончательно. Это будет ужасно.
— А ты что же, никогда не плачешь? — спросил он, грея дыханием мою шею.
— Почти, — ответила я. — Раньше, в юности, когда я была счастливой, я часто плакала. По каждому пустяку. А последние лет семь не плачу. С тех пор, как мама умерла из-за того, что нас бросил отец. Мне приходится быть сильной… — и без какого-либо перехода и паузы я начала рассказывать ему свою эпопею о спецрейсе и наркотиках.
Михаил слушал молча, не перебивая меня уточнениями и вопросами, и лишь иногда сжимал покрепче в объятиях и покачивал или целовал в висок, тем самым давая знать, что он потрясён и что сочувствует мне всем сердцем.
— Теперь меня обложили со всех сторон, — резюмировала я свою повесть после звенящего натянутыми нервами молчания. — Челноков сделал для этого всё. Он и Ренат. Теперь мне не уцелеть.
— Нет, — глухо воспротивился Михаил, обхватив меня обеими руками. — Нет, Вероника! Нет!! — его голос пробился через сдавленную потрясением грудь и зазвенел: — Я тебя спрячу! У своего деда в Балашихе. Там они тебя не найдут.
Я высунулась из одеяла, как из кокона, и обвила руками его шею:
— Хороший ты мой… Кому как не тебе знать, что такое всероссийский розыск? Меня будут высматривать все: и милиция, и ГАИ, и простые жители. У меня нет шансов скрыться! И нет никаких документов… Нет, Мишенька. Я не стану подставлять тебя. Ни тебя и никого другого. С этого дня я поплыву по течению. Куда вывезет судьба…
Михаил порывисто прижал меня к себе:
— Я что-нибудь придумаю! Я обязательно что-нибудь придумаю…
— Мы вместе что-нибудь придумаем. Я не собираюсь сдаваться. Ты ещё не знаешь, какая я вредная! Вредная и настырная…
— Ты замечательная! — выдохнул Михаил. — Ты удивительная…
Я погладила его щёки и поцеловала твёрдый подбородок:
— Мишенька, а давай напьёмся! И поедим супчика. У тебя есть что выпить? Или ты выжрал всё, что было?