И я тоже упала, наполненная до краёв. Нет, не радостью подаренной мне жизни — во мне звенел и плескался голос, выкрикнувший моё имя. Голос, который я опознала бы среди многотысячного ора, днём и ночью, в любую секунду… даже глухая…
Двое мужчин подошли ближе и начали блуждать по мне фонариками. От яркого света я зажмурилась, а открыв глаза, отметила, что один из них склонился надо мной:
— Ты в порядке? — тихо спросил он, но я узнала по голосу: это он кричал мне.
Ничего не ответив, я внимательно посмотрела на него и лица не увидела, потому что на нём была чёрная маска с прорезями для глаз. Серых, с особым волнительным блеском, глаз. Глаз, которые я сразу узнала — даже в тусклом свете фонарика. Я застонала и он, склонившись ко мне, взволнованной скороговоркой прошептал:
— Тихо, Ника. Мы не знакомы.
Я поняла, о чём он меня просит, но губы зашевелились сами собой:
— Я думала, ты принц… А ты бандит…
— О чём ты там шепчешься с ней, как заговорщик? — недовольно поинтересовался стоящий рядом мужик.
— Угомонись, Кувалда. Мы не шепчемся, — спокойно ответил «заговорщик», — просто дама в шоке и потеряла голос. Она спросила, бандиты ли мы и попросила пить. У нас есть вода? И помощь доктора нужна. Она вся в крови.
— Док в машине, Бригадир. И вода тоже. Поднимай бабу и пойдём… — Кувалда оглянулся и встревожился: — Вальтер зовёт нас. Что-то там случилось…
Бригадир поднял меня на руки и я услышала, как гулко и часто колотится его сердце.
Навстречу нам выскочил мужик без маски и возбуждённо протараторил:
— Надо срочно смываться, Бригадир! На подходе легавые. Этот буммер где-то засветился и за ним погоня.
— Так чего мы ждём? — с ледяной строгостью вопросил Бригадир. — Быстро по машинам! Ты, Вальтер, пересядешь к Тренеру. А в мой джип пришли Дока. Женщине нужна помощь. Она вся в крови.
Вальтер рванул передавать распоряжения и уже через пару минут к нам подбежал немолодой низкорослый крепыш, по-видимому, тот самый Док. Он влез в машину и меня усадили рядом с ним. Бригадир сел к водителю и дал команду трогаться.
Джип сорвался с места и помчал по не очень широкому, но гладкому шоссе. В хвост ему пристроился другой, такой же.
За двадцать минут быстрой езды я не произнесла ни слова. Потому что на самом деле была в шоке — но только вовсе не из-за пережитой смертельной опасности и стрельбы, а совсем, совсем от другого потрясения.
Док давно уже стёр кровь с моего лица и налепил пластырь на небольшую царапину на щеке, осмотрел мою голову, руки и ноги на предмет травм и переломов и сообщил, что я потеряла в потасовке одну туфлю. Он довольно мягко заговаривал со мной, но я упорно молчала и была недвижима и безучастна ко всему, что творилось в салоне.