Мотя прекрасно видел, как виновато смотрит на него «Рыжий жмот», который только что прожевал свою «Белочку» и теперь смущенно наблюдал за тем, как нормальные, правильные пацаны сдают оброк. Матвей старался окинуть рыжего испепеляющим презрительным взглядом, представляя себя раненым боссом мафии и разговаривая про себя от его имени:
– Что, паскуда, зажал мою долю?! – Он почесывал правой рукой ягодицу, воображая, что достает пистолет. – Молись, жадная гадина! – приказывал он, и смятенный обидчик падал на колени, умоляя пощадить его и его семью.
На самом деле в этот момент «обидчик» уже понимал, что промахнулся, и обещал, поймав прищуренный взгляд пацана, завтра обязательно поделиться сладким.
Матвей великодушно кивал, хотя в голове ему представлялась совсем другая картина.
Босс мафии наводил дуло пистолета прямо на гадину, при этом ноги босса обязательно были скрещены на полированном журнальном столе, а ботинки с закругленными мысами обязательно сияли, начищенные пожилым негром с соседней улицы.
– Слушай меня, моль, – прищуривая один глаз, спокойно вел беседу босс, – если завтра не сдашь добычу – ляжешь здесь. – Мафиози показывал пальцем конкретное место, на котором планировал завалить гаденыша. – А здесь, – он тыкал по соседству, – ляжет твоя проститутка и выродки! Ты понял?
Естественно, Рыжий жмот не смел возражать, он клялся и божился, что принесет завтра все до последнего. Только бы босс оставил в живых его семью. Он громко рыдал, катался по полу, униженно пытался обнять ботинки босса и даже поцеловать их. Но биг босс Матвей был непреклонен. Он курил сигару, стряхивая пепел в пепельницу, обтянутую кожей крокодила, отпихивал носком дорогого ботинка несчастного Рыжего, который уже сотню раз пожалел, что совершил такую оплошность. Босс, измучив жертву до полуобморочного состояния и затушив сигару, властно приказывал:
– Ползи к двери, животное, чтобы я тебя без долга здесь не видел. Пока живи, до завтра. – Биг Босс закрывал глаза и не открывал их до шлепка закрывающейся двери. Уставший мафиозо звонил в золотой колокольчик, и в мгновение ока комната заполнялась невероятно красивыми женщинами. Иногда их было четыре, иногда две, но чаще всего – одна, правда, с ней всегда приходила группа поддержки – для танцев. Потому что играла прекрасная громкая музыка и, по мнению Матвея, не танцевать под нее было бы глупо. Да, еще в доме жили два леопарда, пантера и один крошечный жирафик, рост которого был не выше тридцати сантиметров. Леопарды слушались хозяина, как собаки, и подходили чесать шею по команде. Пантера, понятное дело, гуляла сама по себе. А жирафик бегал по комнатам, никого не слушая, и искал своих. Конечно, особое внимание в фантазиях пацана было уделено золотым унитазам, огромным часам в рубинах и бриллиантах и машинам.