Нет, не того он искал в женщине. Все, что ему было нужно, он встретил в глухомани, в лесу, в месте, куда люди приезжают либо выжить, либо умереть.
...
Я понял, что один человек имеет право СМОТРЕТЬ НА ДРУГОГО СВЫСОКА только тогда, когда он ПОМОГАЕТ ЕМУ ПОДНЯТЬСЯ. (Габриэль Гарсиа Маркес)
Ночевка в уютной комнатке зеленого домишки, вкусный хрустящий горячий каравай с кружкой молока на столе, чистая пижама, доброжелательная и смешливая хохотушка Тамара, горячая ванна, новая одежда, чуть на вырост, – все это повергло Матвея в пучину сомнений. Он чуть было не принял решение остаться у тракториста навсегда. Василий мог дать Моте все то, о чем тот мечтал долгие годы и о чем старался не разговаривать с товарищами по школе. Мотя с первых минут пребывания в доме Василия почувствовал, что у него как будто есть семья. Он даже представил на минуточку, что Тамара его мать, а Василий – отец. Ему почему-то захотелось, чтобы Тамара работала школьной учительницей, профессия отца-тракториста вполне устраивала, такими родителями можно гордиться!
«Вот оно что! – размышлял он, – оказывается, вовсе не нужно родиться и жить в одном месте, чтобы полюбить человека, как своего близкого родственника, как отца, мать или сестру. – Тут он вспомнил монстра Светку. Услужливая память грубым тычком напомнила Матвею, что он должен много чего сделать. – Ладно, монстр ни в чем не виноват, – подумал Мотя. – Не уеду в Москву, пока не увижу, что Виктор не обижает Светку».
Мотя задержался у гостеприимных хозяев почти на неделю. За это время он три раза наведался в отчий дом. Обстановка там была неспокойной, во всяком случае, подглядывая в окна и подслушивая, Матвейка понял, что Виктор и Зойка по-прежнему не расстаются с бутылкой, ругаются, матерятся, где-то бегает монстр Светка, которая живет сама по себе. «Ладно, хоть не лупит ее», – думал Матвейка.
Ему ни капли не хотелось попасть внутрь. Чужие люди – Василий и Тамара – стали ему за неделю намного ближе и дороже, чем родная мать. Без Ивана дом для Моти умер, а Виктора с его противными слезящимися глазами Матвей ненавидел все сильнее. Его терзала мысль, что этот гнилой человек вытеснил из собственного дома деда, занял его место, не имея никакого права даже стоять рядом с ним.
Как-то раз, вернувшись в свой новый приют, Матвейка сообщил Василию:
– Ну что, поеду я дальше…
Тамара в это время хлопотала на кухне, накрывая на стол.
– Как это «поеду»? – Похоже, Василий искренне расстроился. – Тамар, слышь, парень хочет от нас уезжать.
Из кухни послышался грохот. Видимо, Тамара уронила тарелку. Она вошла совершенно ошарашенная, с осколком разбитой посуды в руке.