– Ты что, меня без кепки снимала? – возмутился Макс, встрепенувшись. – Быстро все сотри! Где моя кепка? А это что у тебя? – он выхватил у меня сплющенный котелок. – Вау! Новая модель шляпки. Котелок а-ля блин! – развеселился кутюрье, приладил на макушку котелок и повернулся к камере. – Снимай. Пусть все видят – ободранный, но не побежденный!
– Готово, класс! – через минуту Симона выключила камеру. – Жаль, что нельзя повторить начало драки. Влад, помоги мне слезть со стула.
Влад, что-то объяснявший официанту, обошел стол и подал Симоне руку. Она учтиво поклонилась, затем, будто спускаясь с подножки кареты, высоко приподняла край платья. Упругие ножки с аккуратными маленькими ступнями, белоснежный гипюр на подвязках чулок. Противная куртизанка – желанная и недоступная! Я отвернулся и наткнулся на острый взгляд карих глаз принцессы из Челси. Кэтрин все поняла.
Смутившись, я взял со стола бокал с виски и опустошил его одним глотком. Да, я действительно безмозглый осел. И, похоже, окончательно потерял Симону. В любви надо следовать за сердцем, пусть даже слепо и безрассудно. На то она и любовь. И надо расстаться с Кэтрин по-доброму, хотя она и так обо всем догадалась.
Страсти улеглись. Посетители, заняв свои места, вернулись к пиву и разговорам. Кэт что-то шепнула на ухо Владу, и они отошли к стойке бара.
– Ничего не вижу, – бормотал Макс, часто моргая правым глазом. – Дайте кто-нибудь зеркало.
Симона достала из рюкзака пудреницу и протянула брату:
– Ах ты мой храбрый портняжка! Не три, а то попадет инфекция, и будешь одноглазым, как адмирал Нельсон.
– Кошмар, трындец! – заверещал Макс, рассматривая свое изображение. – Как я теперь появлюсь в «Jojo»?
Симона взяла кутюрье под руку и повела в туалет умываться. Я остался один. Полупустые тарелки, бокалы, разлитое шампанское. Замечательно отпраздновали создание модной империи! Час назад меня распирало от важности и гордости, а сейчас я осознал, что не знаю, что со всем этим делать. Взвинченные кутюрье, белошвейки, джуббоне и меховые трусы, пьянки, драки и пятьдесят миллионов евро. Чужой город, чужая страна, чужие деньги.
Мне стало грустно и тоскливо. Еще бокал виски, и домой, точнее, в апартаменты, а еще точнее – в бывший чулан.
Я подошел к вешалке, надел плащ.
Влад с Кэтрин что-то обсуждали у стойки бара. Заметив, что я собираюсь уходить, она демонстративно отвернулась. Что ж, так и должно быть. Глупо выходить замуж за бедного «автослесаря». Я взял помятый котелок. Черный фетр изогнулся, точно крыло автомобиля после аварии. Повертев в руках испорченную «императорскую корону», я бросил ее на стол и покинул место сражения.