Что касается ремонтной мастерской, то ее хозяева не поддаются пессимизму, который овладел даже самыми сильными на корабле душами. В контейнере царит бодрое настроение. Инженеры, механики, склонившиеся над станками, копаются в шарнирных соединениях, в якорях, измеряют сопротивление. Бодрюши для выравнивания давления (да простят нас за частое к ним обращение) прощупаны вдоль и поперек. Идеи так и рвутся наружу. Эти бодрюши слишком жестки, а их объем недостаточен - таково общее мнение. Поэтому решено: установить с внешней стороны двигателей дополнительный гибкий резервуар, который будет предварительно надуваться еще до погружения. Короче говоря, к бодрюшам стоит прибавить нечто вроде внешнего плавательного пузыря... Предложение принято.
Уже давно наступила ночь. Спят все, кроме вахтенных и ученых, которые развернули карту прямо на палубе научной лаборатории. "Норуа" продвигается очень медленно, чтобы при ветре в корму сделать килевую качку как можно менее ощутимой и позволить механикам работать без особых помех.
Корма "Сианы" полностью лишилась своего желтого покрытия. Система труб оголена, электрокабели свисают. Жалкий вид... Ее вспоротое брюхо лежит на операционном столе... В белом свете переносных электроламп вокруг нее работают люди почти без единого слова. Раздается только самое необходимое: "Наждачный ключ!.." "Отвертку!.. не эту, большую..." "Сверло!.." Хирургическое отделение да и только.
Сцена выглядит несколько странно, если смотреть на нее с мостика. Она вызывает далекие реминисценции. Эти люди в спецовках, хлопочущие вокруг аппарата высочайшей точности, созданного по последнему слову техники, походят на тех механиков, что ранним туманным утром в Тулуз-Бленьяке вносили последние коррективу в почтовые бипланы, которым предстояло бороться с Пиренеями и преодолев испанские сьерры, прямым курсом лететь на мыс Джуби (Расположен в Западной Сахаре. - Прим. перев.). От их сноровки, от их знаний, от их добросовестности зависела жизнь улетающего через несколько часов экипажа... То, что было тогда имеет много общего с тем, что происходит сегодня ночью на борту "Норуа". Через десять, через двадцать лет об этом ночном бдении посреди Атлантики на качающейся палубе корабля будут вспоминать с волнением и нежностью. Настанут годы, когда подводные аппарату будут так же отличаться от нашей "Сианы", как нынешние "Боинга с их акульей мордой - от первых хрупких "Фарманов". Но для той чтобы "Боинги" связали Париж с Лос-Анджелесом без всякой пересадки, для того, чтобы "Миражи" впивались в небо, как серебряные иглы, в грохоте укрощенных громов, сколько механиков с обломанными ногтями, с красными от недосыпания глазами возилось над цилиндрами и карбюраторами, ныне ставшими достоянием музеев?