— Ы-ы-ы-ы…
С полувсхлипом, полувизгом бывший вор и нынешний боевик Бесила бросился на мента — но тот с обидной легкостью отбросил его в сторону. Щелкнула челюсть…
— Бесила, Бесила…
Бывший майор грозненского уголовного розыска присел на корточки рядом с тяжело приходящим в себя блатным.
— Раз выбрал масть, так и не меняй ее — наставительно сказал он — иначе ты парашник и никто более. Теперь быстро — где пахан?
— Какой… пахан?
— Дударик, пахан ваш! Это ты ему дела с эстонскими рублями устраивал, так? Колись, су…а, глаз высосу!
Блатной заплакал…
Тьфу!
Джохар Дудаев
Район поселка Ялхарой
Апрель 1996 года
Заросший неопрятной седой щетиной человек в старом, пропахшем потом камуфляже — лежал на топчане в подвале капитального кирпичного дома и смотрел в потолок. Точнее — он смотрел на лампочку, которая раскачивалась непонятно почему, вероятно под воздействием потоков воздуха из устроенной хозяином этого дома вентиляции подвала. Лампочка раскачивалась как маятник в руках опытного гипнотизера, словно повторяя дыхание лежащего на топчане человека.
Раз — два. Раз — два.
Генерал думал, что ему делать. С войной. С чеченским народом. С Россией. С республикой, которая была доверена ему.
Джохар Дудаев до восьмидесятых годов не был ни мятежником, ни террористом — он был вполне даже пристойным коммунистом и офицером. Русская жена, продвижение по политической линии. В Афганистане — он разрабатывал планы действий тяжелобомбардировочных авиаполков, а потом — лично, на самолете Ту-22М3 летал их исполнять. Он никогда не думал, что его именем — через три десятка лет будут пользоваться исламские экстремисты. Хотя… а много ли они им пользуются?
Генерал согласился принять власть в Чечне, когда ему сделали предложение от лиц, близких к действующему руководству России, тогда это еще были народные депутаты РСФСР. На него вышли еще в Прибалтике, обстоятельно рассказали, что творится в родной республике. Показали документы, даже принесли дорогущий тогда еще видеомагнитофон и показали фильм. Этого оказалось достаточно — он согласился.
Генерал не знал, что игра, которая с ним велась — была не двойная, а даже тройная. Возвращение в свою республику единственного генерала — чеченца, которого просто не могли не уважать местные авторитеты — было одним из горизонтов игры. Но было еще два других.
Первый — вело российское руководство. Тогда шла борьба за власть… точнее — грызня за власть. Никто не знал, к чему она приведет. Насколько сильным окажется Горбачев. Не скинут ли его теряющие власть соратники и не устроят ли тридцать седьмой год. Не вмешается ли армия — а она вполне могла вмешаться. Именно поэтому — было несколько планов действий и заранее создавалось несколько точек, откуда может начаться сопротивление, если верх в Москве возьмут сторонники жесткого курса. Одной из точек сопротивления должен был быть Свердловск: мало кто знал, что именно там должна была быть провозглашена столица РСФСР вместо Москвы — на случай, если убьют Ельцина. Четвертый по величине город страны, далеко от Москвы, куча оборонных предприятий. Ельцин здесь продолжал пользоваться популярностью — свой, земляк, взлетевший на самый верх. Были контакты и в армии и в милиции… если бы Ельцин был убит — вступил бы в действие именно этот план