И вроде бы легко сказать, что споры о главенстве в Церкви или экуменизме — это всего лишь частные разборки между епископами, их полемика не затрагивает глубинные вопросы, и с течением времени все само образуется. Но когда получаешь разные ответы на вопросы «что происходило на Кресте?» или «совместима ли биологическая эволюция с православием?», разобраться в этих разногласиях уже гораздо сложнее. Через эти сорняки и колючки еще сложнее продраться, когда пытливый ум начинает вчитываться в такие темы, как софиология Булгакова, персонализм Зизиуласа или нео-паламизм Лосского. Ну что же такое в конце концов «нео-патристический синтез»? Здесь желанного консенсуса не найти даже изощренному читателю, у которого есть необходимая философская, историческая и богословская подготовка, чтобы разобраться в творениях этих авторов.
Так что же делать?
Я не готов дать однозначные ответы на поднятые вопросы (это, правда оттого, что я даже не знаю, что и сказать по поводу некоторых из них). Однако, я хотел бы обратиться за помощью к отцу Георгию Флоровскому, и привести фрагмент из его статьи:
«Единство в вере, конечно, не требует единообразия в богословии. Известная свобода в богословском истолковании сохраняется, но при условии живой и органической сопряженности этих истолкований. При этом, конечно, нужно строго различать уровни: догма, доктрина, богословие. Различение это не так легко провести на деле, ибо все уровни связаны друг с другом в единстве Церковного сознания. Во всяком случае, в области догматической нет и не может быть места плюрализму».
Очень тяжело выделить в точности мысль, которую Флоровский пытается до нас донести, ведь это часть большого отрывка статьи о том, является ли «уния» подходящей формой единства с Римом. Но я вам хочу рассказать, как я понимаю различия в терминах, которые он проводит, и как это может помочь верному сыну православной Церкви разобраться в том, что кажется непреодолимыми разделениями внутри православной веры.
Кстати, обратите внимание, что Флоровский не пытается апеллировать к некоему надуманному церковному единству. Он вполне мог бы просто сказать: «ну, вы знаете, мы все принадлежим к одной и той же православной Церкви, и точка». Сам факт того, что мы являемся членами одной и той же структуры — это конечно не ответ. Это все равно, что сказать, что я принадлежу к Церкви, которая сама не знает, во что верит.
Вместо отсылки к формальной церковной принадлежности Флоровский пытается объяснить, что внутри догмы нет места плюрализму. Именно в этом основа для истинного единства внутри православия. Ну, нет места разногласиям в содержании Символа веры! Мы опираемся на решения Вселенских Соборов, которые приняли понятные определения по догматическим вопросам, и именно в этих решениях мы находим для себя неизменное единство. Содержание догматического единства не сложно описать, и оно не является предметом споров в православии.