...
В интуитивистской психологии и скрупулезном наблюдении за пациентами Бонхёфферу не было равных, но он принадлежал к школе Вернике, которая занималась исключительно мозгом и не допускала никаких отступлений: все решалось в терминах церебральной патологии… Он не чувствовал ни малейшего желания вступить в царство смутных, недоказуемых, дерзких и фантастических толкований, где столь многое предполагалось и столь малое удавалось подтвердить… Он оставался в границах эмпирического, доступного мира18.
Карл Бонхёффер остерегался всего за пределами чувственного восприятия или прямых выводов из таких наблюдений. По отношению к психоанализу, как и по отношению к религии, его можно считать агностиком.
В доме Бонхёфферов с глубоким предубеждением относились ко всякой расплывчатости в мыслях, в том числе и к некоторым видам религиозности, однако между отцовским и материнским подходом конфликта не возникало – согласно всем мемуаристам, эти двое прекрасно дополняли друг друга. Их взаимная любовь и уважение бросались в глаза. Эберхард Бетге описывал этот брак как «счастливый союз, в котором каждый партнер удачно дополнял сильные стороны другого. На их золотой свадьбе говорили, что за пятьдесят лет супружества они в сумме не провели и тридцати дней в разлуке»19.
Хотя Карл Бонхёффер не назвал бы себя христианином, он был вполне доволен тем, как жена воспитывает детей в вере, и поддерживал ее молчаливым одобрением, пусть только в роли наблюдателя20. Он не принадлежал к тому роду ученых, которые напрочь исключают существование иных миров, за пределами материального, и, по-видимому, искренне признавал ограниченность разума. Кроме того, он от всей души одобрял те принципы, в которых жена наставляла детей. К числу главных ценностей относилось уважение к мнениям и чувствам других людей, и Карл уважал чувства своей жены. Ее дед, отец и брат посвятили свою жизнь богословию; Карл знал, что веру Паула воспринимает всерьез и подбирает детям гувернанток со столь же серьезным отношением к вере. Он присутствовал на семейных религиозных собраниях и на праздничных службах, которые вела его жена, – псалмы исполнялись в обязательном порядке, столь же обязательными были чтение Библии и молитва. «Во всем, что касалось нашего образования, – вспоминала Сабина, – родители выступали единым фронтом. Немыслимо было, чтобы один сказал одно, а другой – другое». Идеальная среда для воспитания будущего теолога.
Вера Паулы Бонхёффер говорила сама за себя, проявлялась в том, как она в первую очередь заботилась о других, а не о себе, и к этому же приучала детей. «В нашем доме не было места лицемерной набожности или какой-либо фальшивой религиозности, – утверждала Сабина. – Мама ждала от нас последовательности и решительности»21. Посещение церкви как таковое ценилось невысоко; концепция «дешевой благодати», которую Дитрих впоследствии сделает столь популярной, вполне могла быть заимствована у Паулы – не сам термин, но стоящая за ним идея: вера без дел вовсе не вера, но ослушание перед Господом. В пору восхождения нацистов мать со всем уважением, но и с твердостью побуждала сына поступать так, чтобы Церковь жила в соответствии с прокламируемой ею верой, то есть публично выступать против Гитлера и предпринимать акции против нацизма.