Глупец... если бы он мог представить, как будет тосковать по всему этому сидя в камере, лишённой даже малейшего источника света, когда даже слабое свечение ламп из внезапно распахнувшейся двери ослепляет на несколько долгих мгновений. Как истово станет мечтать о прохладном дожде в жаркие летние дни, когда духота заполняет каждую щель сооружения, которое его полупарализованное внутреннее чутье видит огромным, как лабиринт облюбованных вертами пещер в древних горах Зании.
Первая шпилька внезапно вонзилась раскалённым ножом в позвонок чуть выше основания хвоста, и дёрнувшийся от неожиданности Гром тонко заскулил, но тут же спохватился и накрепко стиснул начинавшие чесаться челюсти.
-Не волнуйся... - по-своему поняла этот стон та девчонка, которая сняла с верта цепь, - с ним все будет хорошо... я накапала драконьей крови. А... ты ведь не знаешь... Тин парень... но когда переходил сюда из своего мира, получил женское тело... случайно, разумеется. Теперь он хочет стать самим собой... но это секрет.
Рассказывая мангуру эти удивительные вещи, пленница понемногу подтаскивала подружку к скамейке, протянув у неё под мышками снятый с себя ремень. Тащить ей явно было тяжело, но упрямая девчонка не сдавалось, и только дотащив безжизненное тело до места, шлёпнулась на несколько минут возле неё на чёрную от времени и въевшейся грязи доску. А немного посидев, снова взялась за целительницу и теперь её задача была ещё труднее, поднять спутницу на скамью.
Понаблюдав за её бесплодными попытками мангур огорчённо фыркнул, как ни тяжело ещё ему двигаться, придётся отправиться на помощь. Камера, специально выбранная когда-то с таким расчётом, чтобы зверь и наказанные послушницы сидели по своим углам, напоминала отрезок широкого коридора, как оказалось, зверь откуда-то знал названия всех частей строений и вещей, какими пользовались лишь люди, но ни в коей мере не мангуры. Жаль только, это знание не могло хоть немного помочь ему преодолеть больше десятка нормальных человеческих шагов.
И Гром просто полз, ненадолго замирая на месте каждый раз, как из очередного узлового позвонка, попутно раскаляясь, выскальзывала следующая серебряная заглушка. Стискивать постепенно разбухающие челюсти, где отчаянная целительница умудрилась пробудить память о росших там когда-то клыках и запустить процесс их восстановления мангур теперь боялся. И в этом снова было повинно постепенно проясняющееся сознание, подсказывающее, как хрупки и подвержены деформации ещё мягкие капсулы с будущими клыками. Эти не свойственные обычным зверям слова, капсула, портал, регенерация... и многие другие тоже щедро расцветали в мозгу, пробуждающемся от многолетней спячки и заставляли верта с каждой минутой все яростнее ненавидеть тех, кто превратил совершенное существо, каким он когда-то был, в тупого и жалкого монстра.