Мариэль сделалась затворницей и выходила из своей комнаты только на обед или ужин, нехотя ковыряла вилкой блюдо и, отказываясь от сладкого, возвращалась к себе. Она понимала, что своим кислым видом отравляет жизнь другим, но надеть маску у нее не получалось.
Наступил июль, а вестей все не было. Глядя на луну, Мариэль чувствовала, что тревога уменьшается, — казалось, в эту минуту по всему миру разлито такое же спокойствие, как у этой ночи. Мариэль взглянула на письмо, которое сжимали ее руки: «Помни, что я обещал вернуться», — перечитывала она снова и снова, и вдруг ей показалось, что она чувствует его: «Бен жив».
— Милый, я люблю тебя, — прошептала Мариэль, глядя на мигающие звезды.
* * *
«Милая, я люблю тебя», — думал Бен, всматриваясь в черное небо.
Боль стеснила его грудь — час назад ему стало известно о новом приказе начальства из Мадрида. Вот уже больше месяца продолжалась блокада Сантьяго. Порт храбро держался, но генерал-губернатор Кубы потребовал прорвать блокаду и направить корабли для защиты Гаваны. Бен бесновался из-за этого нелепого замысла и апеллировал к адмиралу, у которого уже снискал уважение, но тот выразил подчинение.
— Тоскуешь, бродяга? — хлопнул по плечу Бена его новый товарищ Альберто.
Бен кивнул, убрав руки в карманы.
— Почитай ее письма.
— Речь не о том, что я соскучился, просто образовалась безвыходная ситуация.
— То есть?
— Видишь ли, дружище, какая штука… Я ведь обещал ей вернуться, а тут это глупое задание. Она умрет, если со мной что-то случится, но ты ведь понимаешь, что у нас мало шансов остаться в живых…
— Да уж.
— Я не знаю, что делать.
Альберто сплюнул и похрустел пальцами, будто занервничав.
— Вот что, — начал он, доставая сигару, — оставайся здесь, не иди на прорыв. Еще с твоего первого рассказа я понял, как вы любите друг друга. Ты не можешь оставить ее одну, а мы справимся.
— Как я могу поджать хвост?
— Бен, ты так отважно воевал, что никто не посмеет сказать, будто ты струсил.
— Дело даже не в этом. Я не могу вас бросить!
— Тогда погибай с нами. Ты был прав, этот приказ в списке самых идиотских занимает первое место. Зачем плыть в Гавану? Она уже не интересует врага, это и ослу понятно. Плюс ко всему мы ослабляем оборону города. Как можно занимать высокие должности и настолько не разбираться в войне?
— Да ведь эти умники ничем не рискуют. Сидят себе в кабинете и, глотая виски, передвигают фишки на политической карте. А пушечного мяса не жалко.
— Точно, сдохнем мы, найдут других.
— Черт! — Бен судорожно провел рукой по лбу. — Что же делать?! Если б можно было остановить войну…