И в этом, без всякого сомнения, личная заслуга Степана Дмитриевича Дорохова. Думается, что любой специалист, прошедший суровую школу службы и работы на 10-м полигоне, вам это, не задумываясь, подтвердит. Прослужив на полигоне около пяти лет и познав его структуру, организацию работ, взаимоотношения различных категорий офицеров и служащих, могу засвидетельствовать, что человек, стоящий у руководства созданием с нуля этого гигантски сложного образования, достоин беспрецедентного уважения.
Несколько штрихов, характеризующих масштаб сложностей организации жизнедеятельности и производственных процессов на Балхашском полигоне.
Полигон занимал огромную территорию безжизненной пустыни Бекпак-Дала. Многие десятки тысяч людей, разбросанных по этой пустыне в больших и маленьких гарнизонах, обеспечивали проведение испытательных работ, сопряженных с пусками противоракет по баллистическим целям. Достаточно сказать, что задача уничтожения баллистических ракет в полете с помощью противоракет в тот период решалась впервые в мире. Необходимо иметь также в виду, что все это бесчисленное множество гарнизонов и гарнизончиков требовало постоянного обеспечения: поставки воды, продуктов, топлива, электричества и многого другого для обеспечения специальных работ, а также жизнедеятельности офицеров, солдат и членов семей. Достаточно сказать, что на все площадки (так называли гарнизоны) приходилось завозить годовой запас топлива – угля и дров. Объем перевозок был колоссальный. Все перевозки обеспечивал автомобильный полк – единственный в Вооруженных Силах Союза.
И этим всем хозяйством плюс спецработами управлял начальник полигона генерал Дорохов Степан Дмитриевич. Это был талантливый руководитель, потрясающе корректный человек, обладавший непререкаемым авторитетом. Я не знаю никого, кто не уважал бы этого генерала. Бросалась в глаза его интеллигентность и, естественно, абсолютное отсутствие хамства, удивительная человечность по отношению как к офицерам, так и к рядовым срочной службы. Наблюдая, как он держался даже в довольно неприятных ситуациях (а таких на полигоне всегда хватало с избытком), приходилось восхищаться его сдержанностью и умением сделать внушение за допущенные ошибки тем или иным командирам, не повышая голоса и не учиняя при этом разноса.
Запомнилось несколько таких курьезно-трагических случаев, которые были озвучены на одном из совещаний, которые проводил Степан Дмитриевич. Представьте себе совещание, на котором присутствует, наверное, человек сто. Начальник полигона подводит итоги за год. Поднимает одного из командиров частей, называя его по имени и отчеству. И задает ему ровным, но достаточно жестким голосом вопрос: «Уважаемый Николай Иванович, что это творится у вас в части? Неделю назад майор Иванов, будучи в нетрезвом состоянии, полез целоваться к верблюду. Тот плюнул майору в лицо: очевидно, верблюд не терпел запаха алкоголя. Ваш майор, со своей стороны, не смог оценить реакцию животного и покусал верблюда. Так, Николай Иванович, скоро всех верблюдов травмируют ваши офицеры. Прошу разобраться и доложить о принятых мерах». Ни разноса, ни оскорблений. Строго и сурово, но по человечески, по-отцовски. Я смотрел на подполковника, который стоя слушал внушение начальника, и мне его было по-человечески жалко. Он стоял красный как рак, и ему было до слез обидно получать этот выговор от столь уважаемого начальника.