- А как же! - Закивал полковник. - Но, понятно, не таким, как наш "Буривой". Военные транспорты в бой не идут... если, конечно, не говорить о налетах на конвои...
- И что, неужели вот этими вот... скорострелами воюют?
- Ну что вы... Для серьезного боя на борту артиллерия имеется. Кстати, здесь тоже есть батарея. Небольшая, правда... не желаете взглянуть? - Проговорил Толстоватый и, заметив, как я поежился, представив себе ползанья по обшивке дирижабля под ударами холодного и резкого ветра, поспешил добавить. - Орудийные казематы разнесены по бортам основного уровня, так что, вновь вылезать на свежий воздух, нам не понадобится.
- Что ж, тогда, ведите, Вент Мирославич. - Развел я руками. Полковник отчетливо хмыкнул и устремился к люку кормовой шахты, вертикально проходящей через весь баллонный отсек, соединяя, таким образом, верхнюю боевую площадку с основным корпусом дирижабля, который язык не повернется обозвать гондолой.
Спустившись вниз на решетчатой платформе лифта, мы оказались в шлюзе. Послышался свист насосов и, едва давление выровнялось, тяжелая стальная створка люка, скрипнув кремальерами, отошла в сторону. К этому моменту, я успел снять маску, и изрядно замерзшие щеки тут же обласкал теплый воздух. Черт, мы пробыли наверху не более получаса, но, несмотря на все принятые меры, вроде теплых штанов и подбитой мехом куртки, я замерз, как цуцик!
Скинув "выходной наряд", как обозвал наше снаряжение приставленный матрос, я подсел поближе к горячей трубе теплопровода, и блаженно вздохнул. Хорошо...
- Виталий Родионович?
- А? Да... Уже иду, Вент Мирославич. - Я с трудом отлепился от инструментального ящика, на котором с таким удобством устроился, и двинулся следом за своим "Вергилием", напоследок поймав понимающий взгляд, сопровождавшего нас матроса. А Толстоватому, все нипочем...
Хорошо еще, что осмотр шести весьма основательных орудий, к которым нас, с явно слышимым скрипом, пропустил хозяин артиллерийской палубы - седой и усатый, лениво щурящийся, словно огромный кот, широкоплечий унтерофицер, не занял много времени. Ну да, никогда не испытывал особой любви к "богу войны"... что поделаешь. Тем более, что после возвращения с продуваемой всеми ветрами верхней боевой площадки, я поймал себя на мысли, что не перестаю думать о "скафандре", без которого, разгуливать по "шапке" дирижабля, когда эта махина плывет в четырех километрах над землей, со скоростью в добрых две сотни верст в час, было бы стопроцентным самоубийством.
Специалиста по снаряжению "высотного костюма", как Толстоватый обозвал заинтересовавший меня "скафандр", полковник же пообещал мне найти, непосредственно в Каменграде.