Все трое так озабочены важным разговором, что не заметили, как пошли через улицу на красный цвет светофора. Но вид их настолько строг, что полицейский-регулировщик вместо того, чтобы остановить их громким свистком, перекрывает движение, чуть ли не церемониальным шагом подходит, берет «под козырек», говорит со значением старшему:
— Месье генерал! Спасибо за эту встречу. Я старый служака и всегда отличу в толпе настоящих воинов!
Генерал тоже поднес руку к папахе:
— Скорее всего вы не ошиблись, месье! Этого молодого человека мы провожаем в Алжир — кровью благодарить Францию за приют, который сорок лет назад она дала русским эмигрантам!
И французский офицер четко повернулся к ним боком и с ладонью у виска торжественно перевел на противоположную сторону…
Эту историю рассказал мне тот, кого они тогда провожали, — живущий нынче в Брюсселе «на пенсионе» Мишель Антон Идванофф — Жданов Михаил Антонович, Миша, кубанский казак, бывший каскадер, один из двух последних в Европе профессиональных джигитов: пусть ещё долго здравствует там и его донской собрат Пьер Пахомофф!
Отец Михаила, хорунжий, ушел с генералом Шкуро и был потом наездником у него в гамбургском цирке: тесен мир, тесен!.. Не он ли, думал я иногда, грустно посмеиваясь, в числе других казаков упрекал осетин из группы Алибека Тузаровича, впервые выехавших на зарубежные гастроли, в Германию: хлеб отнимаете, земляки!..
В Россию Миша приезжал несколько раз: искать кубанскую родню. Так вышло, что я помогал ему, мы подружились, и в очередной приезд позвал его в Новогорск, к Мухтарбеку Кантемирову.
Когда знакомил их, Миша Жданов, давно не мальчик, воскликнул почти восторженно:
— О, как я рад, поверьте, видеть джигита-осетина! Мальчиком во Франции меня воспитывал генерал Мистулов… Он был моим аталиком, Асламбекович!
Всегда благожелательный Мухтарбек стал, казалось, еще деликатней:
— Это не ради красного словца, как говорится?.. Он знаменитый осетин! И правда, наставлял вас… чему-то учил, что — то показывал. Во Франции?
— Какое «красное словцо»! — искренне удивился наш «бельгиец». — Асламбекович был человек дела. Я, как полагается ученику, несколько лет жил у него… Правда мой отец, он был помоложе, все ещё джигитовал и кое-что зарабатывал, нет-нет, да выручал нас: то давал денег, то продуктов накупал… Асламбекович жил очень скромно. Бедно, если честно сказать. Но одет был всегда с иголочки, по виду никогда не подумаешь… Знаете, что он мне всегда говорил? Главное, чтобы ты не вырос «пантюшей»…
— «Пантюша», это — кто? — спросил Мухтарбек.