Вахтерша махнула ему рукой, и через дверь служебного хода он вывел вороного на улицу.
— Куда это он? — спросил вахтершу случайно заметивший это клоун, который подошел к ней с кошкой в руках.
Вахтерша объяснила ему, и клоун, поглаживая свою кошку, постоял в задумчивости, потоптался на одном месте, потоптался — и быстро потом пошел к себе в уборную.
Сперва он хотел было переодеться и снять грим, но потом понял, что времени на это у него нет, и только махнул рукой своему отражения в зеркале.
— Тоже, что ли, фотографироваться? — спросила его вахтерша.
Он снова только махнул рукой.
Такси он поймал не сразу, да и ехали они потом медленно, потому что на этот раз молодой водитель давился от смеха, дважды нарушил правила, и талон у него остался целым лишь потому, что всякий раз начинали улыбаться и подходившие к ним «гаишники». Когда Куклачев приехал, наконец, к Первой Градской, Казик в бурке стоял на седле и, приставив ко рту ладошки рупором, громко кричал:
— Марина!.. Марина, эй!
Потом он кричал:
— Марина, где ты?! Смотри и — не умирай!
Потом он закричал:
— Разбудите Марину, пусть выглянет!
Открылось окошко на четвертом этаже, в нем появился «самолетчик».
— Чего орешь, Казбек? — крикнул негромко. — Ее уже увезли!
— Куда?! — задрал голову Казик.
— Куда-куда! — сердитым голосом негромко закричал «самолетчик». — Сам в больнице лежал, знаешь… Куда человека увозят?.. Когда помрет.
Куклачев снял Казика с седла, хотел поставить не землю, но ноги у мальчишки подкашивались, он весь дрожал, и клоун прижал его к себе, прикрыл пятернею голову — папаха упала. Мальчика трясло, и вороной влажными губами потыкался ему в ухо, понюхал вихры, которые выбивались из-под растопыренных пальцев клоуна, задрал морду и громко, обиженно заржал…
Так и шли они обратно втроем: одною рукою клоун вел под уздцы коня, а другою поддерживал мальчика в длинной, почти до пят, бурке.
Все, кто видел их, еще издали начинали улыбаться и переставали потом, когда подходили к ним совсем близко.
И многие, пройдя мимо, останавливались и провожали их погрустневшими глазами: так провожают обычно траурную процессию…
Или вы хотели — о другой любви?
О какой?