— Он, наверно, никак решиться не мог, — рассказывал сын. — Думаешь, легко, говорит, Гошка, мне нею расставаться?.. Я, может, тоже хотел коня купить, да все некогда и бабка, говорит, не разрешает — тетя Наташа… Но обратно, говорит, ты меня домой на телеге отвезешь — запрягай!.. Чтобы видела бабка, какое к Петровичу на деревне уважение… запрягай, кричит!.. Знаешь, чего он говорит: мы с тобой на этой телеге за гуманидармовой помочью ездить будем. Она, говорит, мне от немцев как никому полагается: в ажуре — в темпе!.. Потому что я санитаром был и исправлял их немецкое безобразие — с поля раненых выносил!.. А если бы я автомат взял в руки?.. Тогда бы некому было нам эту помощь сегодня присылать, е-мое! Уж я бы их пошмолял — знаешь, какая злость была: за наших раненых?!
— Ну, и ты отвез его?
— А как же!.. Вместе запрягли… знаешь, какая тележка, и правду, легкая? И удобная — Петрович в ней сидел, как король!.. Едем, а он кричит: в ажуре — в темпе!
Пока я мысленно возвращался к «дохлятине» Орлику, которого потихоньку подкармливала теперь вся деревня, и к самой к ней, такой маленькой и, казалось, совершенно разоренной и беспросветно забитой, а на самом деле все помнившей, все хранящей — не только хомуты да уздечки, сын добавлял новые подробности:
— Помнишь, я тебе, про эту бабушку, что первая прислала скребок?.. А внуки ее мне теперь помогают… Так вот, мы Орлика запрягли в воскресенье и в Аляухово съездили к ее подружке — тоже бабушка старенькая… Вот ты смеялся насчет Аляухова — а если бы ты знал!.. В наших местах во время войны казаки-доваторовцы стояли… Перед этим сражением в Европе, где они с шашками — на танки. Я раньше думал, что это преувеличение или как там? По-вашему? Иносказание?.. Нет! Люди говорят, что это правда… А бабушка эта, из Аляухова, была тогда совсем молодая, и тяжело раненый казак седло ей свое оставил, сказал, чтобы сберегла, а он за ним обязательно приедет, ну и… любовь была, что ли, понимаешь?.. Он так и не приехал, но она все это время берегла седло, все ждала… И представляешь? Не строевое, а именно казачье седло, да не только старое — старинное… Ленчик — чисто казачий!
— Ты-то откуда знаешь? — не поверил я. — Казачье… старинное… ленчик… кто понимал бы?
— Как это кто?.. Дядя Миша. Кантемиров. Он тебе, кстати, привет передавал…
— То есть как? Ты его видел или…
— Летом, когда мы были на представлении… Как эта его программа называется?.. А то ребятишки тут в деревне заспорили. «Прощай, Русь — здравствуй, Русь»… Правильно?.. Ну, вот. Так он дал мне телефон — почему, думаю, и в самом деле не позвонить?..