И неожиданно спросил:
– А вы на Атомное озеро идете?
– Почему так решили? – Иван Степанович даже опешил.
– Ефросинья сказала, – пояснил старик. – Она все чувствует. И про вас все рассказала.
– И что же она рассказала?
– Что драка у вас была, один другому челюсть своротил… Что крови на твоих друзьях много…
– Они мне не друзья, просто судьба свела, – открестился Мончегоров и тут же устыдился, хотя сказал чистую правду. – У них трудные судьбы, за свои грехи уже ответили…
Силантий прищурился:
– Где же они ответили, любопытно мне?
– В тюрьме отсидели. И тот, кому челюсть выбили, и другие…
– Это не ответ! – Старик сурово сжал губы и нахмурился. – Отвечать они потом будут, когда станут гореть в геенне огненной! За душегубство нет прощения! Особенно этот, чернявый, кровью замазан, да и дружок его – тоже…
– Карим с Рустамом? – изумился Иван Степанович.
Тайга рассказал о своем грехе, ну, может, остальные члены «шайки» отнимали чужие жизни, но «представители правительства»… Нет, наверняка Ефросинья что-то перепутала… Или вообще выдумала!
– Ну да, которые с тобой пришли. Так они и назывались…
– Гм… Наверное, это какая-то ошибка, – растерянно произнес Мончегоров. – А про меня она что сказала?
– Про тебя…
Силантий бросил острый взгляд из-под тяжелых век.
– Сказала, что это ты выпустил тогда дьявольское пламя!
Мончегоров чуть не упал с табуретки. Не может быть! Как сохранить секреты за режимными ухищрениями, если обычная женщина, живущая в глухой тайге, видит их так же ясно, как сам он видит торжествующую улыбку старообрядца?
– Вижу, теперь поверил, – удовлетворенно кивнул Силантий. – Так что опасайся своих друзей-то!
– А почему вы мне это сказали? – растерянно спросил Мончегоров.
– Почему, почему… По кочану! – исчерпывающе ответил старообрядец.
Иван Степанович сидел молча, не зная, как реагировать.
– Ладно, поговорили. – Силантий встал. – Ты ночуй у меня, – старик кивнул на широкую кровать. – А я к Василию пойду, у него есть место…
Иван Степанович заснул, как только прикоснулся к подушке, и спал как убитый. А проснулся, когда в небольшие окошки заглянуло вставшее над тайгой солнце.
– Что у вас выспрашивал этот старик? – спросил Карим, когда они грузились в машину.
– Да ничего не выспрашивал, – ответил Иван Степанович.
Он прекрасно выспался, чего нельзя было сказать о его спутниках. Все выглядели помятыми и недовольными. Только Тайга сиял: опухоль исчезла, и чувствовал он себя совершенно нормально. Суровый, не склонный к сантиментам мужик даже подошел к Мончегорову и крепко пожал руку.
– О жизни здесь рассказывал, о вере. Мне это интересно.