Этот бесценный свидетель бесшумно оставался на одном месте, боясь себя обнаружить, и еще долго слышал доносившиеся и уже затихающие в подземелье звуки святых песнопений [6] . И, очевидно, он оповестил кого-то из своих земляков. Это и дало возможность впоследствии, через три месяца, когда эти места были взяты армией Колчака, извлечь из засыпанной шахты останки восьми замученных людей. Так проявился результат этого свидетельства. «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы известно» (Мф. 10,16).
Господи! Благодарим Тебя за этого христианина, оказавшегося там именно в этот момент, ибо это Твой Промысел. Имя этого свидетеля осталось для нас неизвестным, но как бесценен его подвиг!
ПОДВИГ ВЕКА
Непременно нужно говорить, писать об этой личности, без которой история вопроса могла бы пойти по иному руслу.
К 1918 году игумен Серафим уже имел много богоугодных деяний, снискавших к нему любовь, признание и глубокое доверие, как среди священноначалия, монашествующей братии, так и среди простых верующих людей.
Родиной игумена Серафима (в миру Георгий Михайлович Кузнецов) является Пермский край, город Чердынь. Родился в 1873 году в религиозной купеческой семье. Мать, Александра Петровна, позднее приняла монашество. Сын, по ее рассказам, с детства был необычайно восприимчив к окружающему, любил уединение, был не по-детски серьезен, много читал. Об учении Георгия Кузнецова в каком-либо официальном учебном заведении конкретной информации в источниках не встретилось. Но много говорится о его любви к литературе, и прежде всего духовной. Сам являлся автором и учительной литературы, например, монастырских уставов, и художественной. Кстати, в одной из его повестей подробно и увлекательно говорится о молодом человеке, проходящем обучение в семинарии, включая богословские науки. Складывается впечатление, что повесть автобиографична.
Во многих источниках, в особенности со ссылкой на Архив Пермского Епархиального управления [7] , особо указывается, что игумен Серафим был хорошо известен как духовный писатель. Его религиозное образование еще в юношеские годы в большой мере складывалось из желания быть ближе к Богу, и прежде всего из жгучего стремления посетить святые места. «Живо помню, как я тайно от родных поехал (с другом юности. — И.Б. )… совсем безвозвратно на Афон, но, видимо, не было еще воли Божией…». И Промысл Божий определил ему жить по-афонски в родном Пермском крае. Он совершает паломничества к Уральским святыням, коих там немало, и они очень значимы в истории Отечества, например, село Чердынского уезда Ныроб, где традиционно почитается святая великомученица Параскева Пятница, считающаяся покровительницей торговли. В Богоявленском храме имеется замечательная скульптурная группа, изображающая святую Параскеву с предстоящими. Церковь поставлена над местом захоронения дяди царя Михаила Федоровича — Михаила Никитича Романова, будущего патриарха, в 1601 году сосланного в далекий Ныроб по воле Бориса Годунова. Там, в Ныробе, укреплялась душа молодого Георгия в любви к божественному, в преданности императорскому дому, возрастала уверенность в незыблемости царской власти и «крепло желание достойно потрудиться для династии Романовых». «Мне же, — писал позднее игумен Серафим, — было суждено Провидением предварительно послужить царю земному, а потом уже вырваться из плена суетного мира».