И тут меня удивил старшина. Пока мы стреляли по немцам, он незаметно подобрался сзади к мотоциклистам, вскочил и, петляя, помчался к мотоциклам. Трое мотоциклистов, преследовавшие наших бойцов слева, открыли отчаянный огонь по старшине.
Каким-то чудом он сумел добежать до мотоцикла, укрылся за коляской, развернул пулемет и открыл по немцам пулеметный огонь. Молодец, старшина! Причем огонь меткий, хотя я и не был уверен, что он знаком с немецким пулеметом.
Опомнившиеся гитлеровцы тем временем уже пытались отвечать старшине пулеметными очередями.
– Чего рты раззявили? Огонь по мотоциклам! – крикнул я бойцам.
– Нечем, патронов нет!
У меня оставалось еще два патрона. Я прицелился в самого дальнего пулеметчика. До него было метров триста. Далековато… Но в училище я считался неплохим стрелком, даже в соревнованиях участвовал.
Я мягко потянул спуск. Бах! Пулеметчик резко дернул головой и наполовину вывалился из коляски. Передернув затвор, я прицелился в водителя. Однако он не стал дожидаться моего выстрела – газанул, резко развернулся почти на одном месте и скрылся в низине.
Второй и третий мотоциклы были уничтожены старшиной. Но и у него смолк пулемет – наверное, лента закончилась. А впрочем, и стрелять было уже не в кого.
Не выпуская из рук винтовку с единственным патроном, я побежал к старшине – не понравилось мне, что он стоит, покачиваясь. Правой рукой старшина опирался на коляску мотоцикла, на левом плече расплывалось кровавое пятно.
– Снимай гимнастерку.
Я обшарил поляну и нашел индивидуальный перевязочный пакет. Осмотрел рану – к счастью, она была сквозной, кость была не задета.
Я перевязал старшину и слегка хлопнул его по спине:
– Жить будешь! Ранение сквозное, до свадьбы заживет.
Я видел, что старшина бледен. Но ведь мы не ели уже два дня – тут любому плохо станет.
Я вытащил из коляски мотоцикла бутылку немецкого шнапса – отвратительного пойла с запахом самогона, откупорил ее и поднес горлышко к губам старшины:
– Глотни немного.
Сам махнул рукой бойцам, подзывая их к себе. Когда они подошли, распорядился:
– Обшарьте все мотоциклы. Забрать все – пулеметы, автоматы, патроны, еду, выпивку, карты.
Бойцы, опасливо озираясь, пошли к мотоциклам. Я же снял с водителя автомат – знаменитый МР-40 и, стянув у него с ремня подсумок с магазинами, нацепил на свой ремень. За голенищем сапога мотоциклиста виднелся краешек сложенной гармошкой карты – забрал и ее. Еды, к моему разочарованию, не оказалось.
Снял с вертлюга пулемет, закинул его себе на плечо. Увидев в коляске металлическую коробку с пулеметной лентой, прихватил и ее. Вытащив из своей винтовки последний патрон, я сунул его в карман – пригодится, а винтовку бросил. Не таскать же такую тяжесть ради одного патрона! Мне и так было тяжело – пулемет и коробка с патронами весили килограммов десять. Был бы я сытым и отдохнувшим – другое дело, а так я и без груза едва ноги передвигал.