– Аэропорты везде одинаковые, – поводит плечами Маша.
– Андрей у нас чемпион по Сибири, – сдает меня Катя М.
– Да, это мои родные места, – раскланиваюсь я, – ведомые, держитесь моего хвоста и не мерзните. Еще успеем
Приветливый аэропорт выдал наш багаж первым, и мы незамедлительно, но тяжело, с семидесятилитровыми рюкзаками, чехлами с досками и лыжами вышли на остановку к городу.
– Уедем на автобусе. Они почти гигантские.
Большая компания молодых людей, зазеванная и замерзшая под восточным загаром, разглядывала нас на остановке. В некоторых глазах я нашел зависть. Значит, катаются.
А я увидел, будто след ската на склоне – все мои приезды и отъезды жизни заметает свежим снегом. Местность, которая говорит: «Ты уже не местный, номад с рюкзаком за спиной».
– Обычный город, – прокомментировала Маша, пока мы добирались.
Не было ничего странного в проносящихся за окном автобуса гигантских супермакетах с большой парковкой у шоссе, залитых в бетон типовых районов и кусочка города в жанре позднего конструктивизма под серой тучей из дождя и тоски средней полосы России.
Но тут же из тоски, мы вынырнули в быстрое течение:
– Быстрей, быстрей!
Мы подгоняли друг друга и бежали из маленького, спрятанного под мостом развязки ангара междугородней автобусной станции к автобусу. В кои-то веки мы не ждали, а опаздывали. Это определенно развеселило и оживило компанию. Митя шутил на ходу, но я его не слышал, только смех Маши.
– Где он? – Катя М резко затормозила у пустого парковочного.
Унылая пессимистка во мне снова ожила и тихонько, шепотом, заревела, что опять придется ждать несколько часов.
– Вон он! – крикнула Маша и сразу побежала к автобусу, ждущему свой сигнал светофора, чтобы покинуть площадь и навсегда скрыться с наших глаз. Митя обогнал ее и оперативно перегородил дорогу автобусу, размахивая руками. Водитель скривился, но все-таки выполз и открыл багажное отделение.
Мы с Катей М сели впереди ребят.
– Еле успели, – сказал женщине через проход.
– Молодцы, – кивнула она и отвернулась.
Через несколько часов город отступил, и нам открылись пустынные, в одном теплом сером цвете осени, поля. А горизонт сделал шаг ровно туда, где земля начинает закругляться, подняв остатки тучи на невообразимую трудно воспринимаемою высоту, и все, что было человеческого – это только линии ЛЭП, сходящиеся на секунду в одну линию и снова расходящиеся позади.
На очередном пейзаже Маша присвистнула, и я оглянулся через кресла к ребятам.
– В Томск приедем к вечеру.
– Да, мы заедем в гости к Писателю, – пояснил Маше Митя.