Молодые подали друг другу руки
и получили благословение епископа.
Русалочка, разодетая в шелк и муслин,
держала шлейф невесты.
Уши ее не слышали праздничной музыки,
глаза не видели блестящей церемонии.
Она думала о своем смертном часе
и о том, что она теряла с жизнью.
***
В тот же вечер принц и принцесса покидали столицу;
корабль собирался в обратный путь.
Палили пушки, развевались флаги.
Hа палубе корабля был раскинут роскошный шатер
из золота и пурпура,
устланный мягкими подушками.
Посреди шатра возвышалось ложе новобрачных.
Ветер расправил паруса,
корабль легко и плавно заскользил по воде.
Скоро стало темнеть.
Hа палубе зажглись разноцветные фонарики
те самые, которые принц любил зажигать
во время своих ночных прогулок.
Заиграл оркестр,
начались веселые танцы.
Юная супруга принца
с изумлением смотрела, как ее муж
весело и лихо отплясывал матросский танец
вместе со своей командой:
это было так не похоже
на скучноватые придворные балы!
Она еще не освоилась здесь
и наблюдала танец со стороны,
но глаза ее уже весело заблестели,
и ясно было,
что долго стоять в стороне
она вовсе не собирается.
***
Свое обычное место в центре общего веселья
занимала Русалочка.
Hи один человек не заметил на ее лице
ни малейшей перемены.
Первая красавица побережья
всем своим видом говорила,
что не уступит никому.
Грациозная и величественная,
Прекрасно сознающая свою силу,
она щедро озаряла своим неземным светом все вокруг.
Русалочка любила этот корабль:
ближе к морю,
ближе к принцу,
подальше от завистливых взглядов одних
и нарочитой любезности других.
Во дворце ее едва ли кто-нибудь искренне любил,
хотя каждый знал,
что даже один неверный взгляд в ее сторону
может стоить головы.
***
Это был не ее праздник.
Вдруг она вспомнила,
как впервые поднялась на поверхность моря
и увидела такое же веселье на корабле.
И вот она понеслась в быстром воздушном танце.
Все были в восторге,
а она все кружилась, кружилась,
ножки ее болели,
словно их резали ножами,
но она не чувствовала этой боли,
и перед болью ее сердца
дрогнули пространство и время:
на секунду она почувствовала себя на том, первом празднике,
и память о счастье,
об ожидании,
о первом дуновении любви
на миг укрыла израненную, кровоточащую душу
от жестокой правды этого, последнего вечера:
Hеправда, что люди не смыслят в красоте.
Дело в чем-то другом.
***
Лишь несколько часов
оставалось ей дышать одним воздухом с ним,
видеть синее море
и звездное небо,
а там - вечная ночь,
без мыслей,
без сновидений.
Hе дано русалке бессмертной души.