— Наверно, нужно нагреть побольше воды? — спросила Мария, заметив, как Маргарита посмотрела в сторону печи.
— Да, я думаю, пусть она еще немножко нагреется, и тогда я основательно искупаю этого малыша.
Мария встала и принесла воды. Затем сказала:
— Я пойду подою Белянку, так как она признает только женские руки; если Иоганн начнет доить ее, она не дастся,— Она взяла ведро и вышла.
Когда она вошла в сарай, Иоганн как раз сел около Белянки и начал ее доить. Но как только Белянка заметила Марию, она замычала и начала бить копытом. Ударом ноги она опрокинула ведро, Иоганн от неожиданности отпрянул назад и упал на спину, так что молоко пролилось прямо на него.
— Белянка! — в ужасе воскликнула Мария,- Что с тобой?
Она подскочила к корове, погладила ее, и та успокоилась. Иоганн встал и, с гневом глядя на корову, начал ей выговаривать:
— Негодница! На кого я теперь похож? Да чтобы я еще когда-нибудь стал тебя доить!
Он сердито повернулся и вышел из сарая. Белянка спокойно стояла, пока нежные и ловкие руки Марии доили ее. Когда дойка закончилась, Мария направилась к дому; навстречу ей вышла Маргарита.
— Ну вот, я покормила и искупала малыша. Теперь он лежит и сопит. Я пойду домой и поговорю с мужем. Пусть он скажет на сходе, что мы возьмем ребенка.
Маргарита Гардер ушла, и Мария зашла в дом. В половине восьмого она сказала Иоганну:
— Иоганн, пора идти; некоторые уже пошли.
Сказав, что поест после возвращения, Иоганн вышел на улицу. Дукель Гардер тоже как раз вышел со двора, и они оба отправились к Петерсу, так как сельский сход всегда проходил у старосты.
— Интересно, чем все это кончится,- обратился Дерксен к Гардеру после того, как они молча прошли некоторое расстояние.
— Ну, моя жена хочет, чтобы, когда встанет вопрос о том, кто возьмет ребенка, я сказал, что возьмем его мы. Я вполне с этим согласен: ведь нельзя же выбрасывать ребенка, как щенка! — При этих словах они как раз повернули к Петерсу.
В доме старосты уже собрались многие жители деревни. Им было странно, что их собрали в этот вечер: ведь только два дня назад был сход. Когда Гардер и Дерксен зашли в дом и сели, Ганс Петерс, сельский староста, встал, подошел к столу и выкрутил фитиль в лампе. Большие часы как раз пробили восемь. Когда замер последний удар, Петерс сказал:
— Друзья и соседи, для вас, конечно, неожиданно то, что я снова созвал вас, тогда как лишь позавчера вечером мы были вместе. Дело в том, что случилось то, что бывает не каждый день и о чем необходимо хорошенько порассуждать. Речь идет о найденном ребенке. Возможно, вы уже знаете, а может быть и нет, что жена Иоганна Дерксена нашла ребенка, мальчика, и притом весьма странным образом.