– Здесь… хорошо, – после долгого молчания неловко говорила Катя, делая глоток индийского чая. Кружка была белая, теплая, как будто даже знакомая. Отчего-то многое здесь казалось ей знакомым.
– Сын привез, – кивала Н. И. Из Нью-Дели. Или из Куала-Лумпур. Я, знаете ли, не большая охотница за путешествиями. Садовое кольцо – мой мир, и это правда, как бы грустно это ни звучало.
– А кто он, ваш сын? – как-то спросила Ковалевич.
– О! Я думаю, у меня пока нет ответа на этот вопрос. Но сейчас он живет в Праге, и я надеюсь… – Н. И. томно вздохнула. – Надеюсь, Центральная Европа окажет на него благотворное влияние. Сливовое варенье в буфете на кухне. Катерина Павловна, принесите нам его, будьте так любезны.
По пути из кухни в гостиную Катя чуть не пролила варенье на старомосковский коврик в прихожей.
А поскольку разговор во время варенья – совсем иной разговор, то передадим его с особенной заботой:
– Я вам скажу одну вещь, Катерина Павловна. Вообще-то он ищет сокровища. Вообще-то, он немного проходимец и немного – ловелас, но он добрый малый.
– Он несчастен?
– Я сделала все, чтобы он мог стать счастливым.
– А как его зовут?
– Николай. Николас.
***
Приехав в Прагу, Яворский поселился в квартире в Малой стране, которую незадолго до приезда попросил снять давнего друга семьи. Здесь была одна, довольно просторная комната, совмещенная с кухней и не менее просторная мансарда, также совмещенная с комнатой. Мансарда имела особую привлекательность для квартиранта – она вся была сплошь застеклена от пола до потолка затемненным коричневым стеклом, которое прикрывало от солнца, причем перегородки на окне были устроены так, что создавали особую атмосферу уюта и спокойствия, склонявшую к размышлениям. На мансарде стояла кушетка, где часами теперь лежал новый хозяин квартиры; держа в руках книгу и зачастую забывая о ней, или же просто положив ногу на ногу, он подолгу глядел в окно: на крыши домов, пасмурное всегда небо, и бывал очень задумчив. Взгляд его часто останавливался на лаковом ботинке, в котором отражалось все то, что можно было увидеть в окне. Казалось, Яворский обдумывал нечто очень важное, касавшееся его одного и требовавшее его прямого участия.
Кроме того, он понял, что за время его отсутствия многие приятели исчезли из поля его зрения. Кого-то угораздило попасть в списки разыскиваемых по всему миру, кто-то сковал себя узами брака. Так или иначе, он пришел к выводу, что настало время навещать старых друзей.
На окраине Праги раскинулась сеть маленьких и больших улочек старых домов с красными черепичными крышами. Все они – разных размеров и конструкций, но все одинаково подчинены общей атмосфере старины, уюта и таинственности.